Дафна Морье - Правь, Британия!

— Вот и ваша бабушка, — сказал лейтенант, — стоит вон там с ребятишками.

Он понял, что в чем-то сплоховал, и спешил это загладить.

— Да, — ответила Эмма с облегчением и, чтобы показать, что она не держит зла, взяла своего спутника под руку. — А вот и Терри, — добавила она, — и Энди, и их друзья из техникума. Несут что-то огромное, должно быть, это и есть чучело.

События разворачивались стремительно. Вот полдюжины ребят идут со своей ношей по пустырю, а в следующую секунду набитая соломой фигура водружена на верхушку горы из плавника и хвороста и твердо укреплена на шесте. Шестифутовое чучело обряжено не в старые одежки Терри или Джо, а одето, как солдат, в защитный китель и каску, игрушечная винтовка в положении наизготовку, и Эмма с удивлением вспомнила о сундуке с одеждой, многие годы хранившем в подвале реликвии Бог знает какого давнего прошлого.

— На этот раз ваша бабушка превзошла себя, — произнес Уолли, полууважительно, полуугрожающе. — Где, прости Господи, она выкопала этот наряд, и что собирается делать малыш?

К костру маршевым шагом приближался Бен. В левой руке он нес осветительную ракету. Он на секунду остановился и отдал честь. Затем нагнулся, положил ракету в приготовленный костер и отступил на шесть шагов. По толпе пронесся вздох восхищения, скорее всего среди местных жителей, и женские возгласы: «Какой смелый, милый малыш!» Американцы, столпившись у края, хранили молчание, готовые схватить ребенка, если на него начнут сыпаться искры. Что до чучела, то, если это английский юмор, ничего не поделаешь. Однако это были только цветочки. Никто еще не заметил, что из тыловой части чучела солдата высовывался флаг СШСК, и, когда языки пламени добрались до его брюк, флаг явился в полной красе. Раздался треск, затем взрыв, и, когда флаг упал в огонь, из штанов чучела с громадной скоростью вылетела ракета, а само оно, перевернувшись, рухнуло в пламя.

Громогласный смех, поднявшийся при появлении флага и взрыве ракеты, потряс, как потом выразился Джек Трембат, все Корнуолльское побережье, но самым смешным было видеть эту маленькую черную фигурку, застывшую по стойке «смирно», — точь-в-точь генерал на параде, — ну а затем выражение лица командующего морской пехотой, как раз прибывшего к финалу представления.

Позже, когда родители с детьми и люди среднего возраста, все еще вытирая слезы от смеха, начали уходить, направляясь кто к машинам, оставленным у «Приюта моряка», кто пешком по дороге вдоль берега, в воздухе прогремела новая серия взрывов. Не так громко, как до этого, но эффектно. Какой-то шутник подбросил зажженные петарды в штабную машину полковника Чизмена, — водитель в это время отвлекся, глядя на праздничный костер, — раздалось шипение и треск, запахло горелым.

— Так, — сказал лейтенант Шермен, — это уже не смешно, совсем не смешно.

Он побежал к машине, несколько морских пехотинцев последовали за ним. Потасовка началась, когда один из американцев увидел, что молодой парнишка нагнулся завязать шнурок на ботинке, — солдату показалось, что парень хочет зажечь новую шутиху. Последовал удар ногой в живот, друзья парнишки закричали, кто-то поднял камень и наугад бросил. К несчастью, камень разбил окно штабной машины. Морские пехотинцы перешли в атаку, расшвыривая людей направо и налево. Завизжали женщины, какой-то старик был сбит с ног, полетели во все стороны столы и стулья, выставленные перед «Приютом моряка». Бледный как смерть мистер Либби пытался в пабе укрыть своих клиентов от опасности.

— Вот хулиганы чертовы, эти мальчишки, — все время повторял он. — Моряки не виноваты. Вот ведь паршивцы, расстрелять их мало, ей-Богу.

Мужчины хватали в охапку жен и детей. Собаки, и так напуганные фейерверком, лаяли и носились по дороге. Крики, свист, сердитые голоса, потасовки и стычки между морскими пехотинцами и группами подростков, потом вместо камней полетел песок, мелкий коричневато-серый песок пляжа Полдри. Через мгновение в воздухе летали тучи песка, попадая в глаза, в нос, в горло. Хаос. Настоящий ад.

— Мад, — крикнула Эмма. — Мад! — И пригнула голову, прячась от песка, брошенного каким-то мальчишкой. — Энди, — звала она, — Колин, Бен…

Ни их, ни бабушку нигде не было видно. Вокруг толпа мечущихся, ошарашенных, обозленных людей, никто из которых не понимал, на что злится, только слышал от кого-то, что сбили с ног старика, задавили ребенка, переехали машиной собаку… А в это время трещали и искрили остатки праздничного костра, закопченная каска чучела болталась на железном пруте, когда-то служившем ему стержнем.