Никита Балашов - Теория заговора для хипстеров

О чревоугодии того же Марадоны в пик его карьеры ходили легенды. А там были не только еда и алкоголь, но и наркотики. В пьяном виде регулярно задерживали многих известных европейских футболистов.

Футболист в большинстве случаев — простой парень из рабочей семьи, чаще всего небогатой. В 20 лет он получает огромную популярность и кучу денег. Чем ему еще заниматься? А вместе с чревоугодием — похоть.

Нужно ли объяснять, что большинство футболистов — похотливые самцы? Вокруг них куча фанаток. Великий футболист Гарринча предположительно имел не меньше 14 детей от разных женщин, был женат несколько раз и постоянно изменял своим супругам.

Что там измены — выдающийся спортсмен Эдуард Стрельцов был осужден за изнасилование. А секс-скандалы Уэйна Руни с посещением им проституток известны всему миру.

Среди фанатов ситуация не многим лучше. Мужики смотрят футбол, параллельно набираясь пивом с водкой. А где пиво, там и девочки. Сколько мужских посиделок в барах закончились оргиями с проститутками?

Теперь о лени. В футболе ее много. Особенно это видно на поле. Потому что отнюдь не полтора часа они играют. Сама игра происходит всего минут двадцать. А оставшееся время — ленивое перешагивание. И чем ближе к концу игры, тем ленивее. Конечно, игроки тоже люди. Но если они получают миллионы долларов в год, то мы вправе требовать, чтобы они побегали хотя бы полтора часа пару раз в неделю.

Нам рассказывают слезливые истории о том, что три матча в неделю — это очень много, что игроки устают. Эти рассказы слушают грузчики, которые пять дней в неделю таскают тяжести, шахтеры, которые вкалывают в нечеловеческих условиях. А в это время большинство футбольных матчей являются не спортивным соревнованием, а демонстрацией лени. Лидером в данном случае является экс-капитан сборной и кумир миллионов Андрей Аршавин. После каждой атаки он так устало возвращается к своим воротам, что пожалеть его хочется.

Доходит до абсурда: игры, в которых спортсмены по-настоящему выкладываются, считаются редкостью. О них болельщики потом долго вспоминают. Мол, я видел Вагнера Лава. В то время, когда он носился по полю, когда остальные игроки лениво пинали мячик. Мне самому довелось побывать на одном матче с его участием — выглядело действительно смешно. Все лениво ходят, один Вагнер Лав носится от игрока к игроку.

В общем, футбол — концентрат семи смертных грехов. В футбол играют преимущественно в католических странах. Значит ли это, что задача футбола — распространять смертные грехи в католических странах? А кому это может быть выгодно? Не забегайте вперед. Во всем разберемся. Для начала ознакомимся с неофициальной историей футбола.

Она не афишируется и в то же время особо не скрывается. Зачем скрывать то, чем все равно никто не интересуется? Ключевой момент в истории футбола — принятие так называемых «Кембриджских правил», заложивших основу для современных правил игры.

Это была действительно важная задача — привести правила к единому стандарту. Без этого футбол так и остался бы уличной забавой. А кому-то было очень нужно, чтобы футбол распространился по всему миру подобно вирусу. Правила нужно было принять как можно скорее.

Поэтому в 1846 году Генри де Уинтон и Джон Чарльз Тринг из Кембриджского университета встретились с представителями частных школ с целью сформулировать свод единых правил. Дискуссия длилась почти восемь часов, и в результате возник документ, названный «Кембриджские правила». По крайней мере, так нам об говорит Википедия.

Но возникает ряд вопросов. Считается, что футбол — игра пролетарская, зародилась среди мелких городских ремесленников, рабочих. И вдруг правила этой игры начинают составлять на уровне Кембриджа. Это примерно то же самое, как если бы ректор МГУ вдруг собрал алкашей со всей страны и начал бы составлять официальные правила подкидного дурака.

Значит, не таким уж пролетарским был футбол? Скорее, наоборот — он пришел в пролетарские массы уже после того, как в него наигралась элита.

Ладно, отнесем это на эксцентричный характер кембриджских выпускников. Собрали они представителей школ и приняли правила. Кстати, а сколько было этих представителей? 11 человек. Плюс двое кембриджских футболистов — итого 13.

И где же они встречались? В кампусе? В аудиториях? Нет — в таверне с говорящим названием «Франк Масон».

Итак, в таверне «Франк Масон» 13 человек обсуждали канонические правила игры в футбол. Дело попахивает заговором. Особенно если сопоставить принятие «Кембриджских правил» и дальнейшее развитие футбола в Англии с общей политической ситуацией в стране (да и в мире).