Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения

Щелчок. Короткое шипение. Всё.

Предчувствие. Второй раз за сегодня. Словно стоишь перед полосатым шлагбаумом и знаешь: приближается поезд. Ни звука, ни дрожания рельсов. Просто — знание. Кися-Ляля смотрит на меня:

— Это тебе сообщение?

Я кивнул. Она подошла к кровати, села.

— А кто это был?

— Хозяин дома. Его зовут Ярик.

Взобралась в центр гигантского ложа:

— Он разрешил тебе тут побыть, да?

— Ну… да.

Лукаво улыбнулась, сверкнула глазами:

— Тогда я хочу кофе в постель, мой Принц. Мне никто никогда не подавал кофе в постель. Ты сделаешь это для меня?

Мешанина мыслей… Что? Кофе?..

Я пытаюсь разобраться в своих ощущениях. Затылком, спиной чувствую приближение…

— Я жду, мой Принц, — голос её возвращает меня в действительность.

Да-да… Кофе…

— Сейчас, — говорю я.

Иду в соседнюю комнату, в большую белую кухню. Роюсь в шкафчике — вот, полбанки кофе. Пачка печенья. Набираю в электрочайник воды — не впервой мне это делать — жму на кнопку. Пока закипает, выкладываю на небольшой поднос печенье, ставлю чашку с ложкой сухого кофе на дне. Лью кипяток, мешаю ложкой, перемешивая сахар, сухие сливки, кофе… Вот так и мои мысли — одни приторные, другие белые, третьи чёрные и терпкие… Наползают друг на друга… растворяются в единое… Что происходит?

Беру поднос, возвращаюсь в комнату. Стараясь не разлить и не рассыпать, осторожно движусь к кровати.

— Вот, Принцесса… — начинаю я и замолкаю, застыв на месте. В полутёмной комнате она — силуэт на фоне огромного экрана, по которому беззвучно мечутся разноцветные пятна. И это силуэт обнажённой женщины. Платье и купальник — смятым клубком брошены на пол. Она изгибается под слышимую только ей музыку… Тёмная, точёная фигурка на фоне мигающего безумия. Красиво…

— Твой кофе, — говорю наконец я, завороженно наблюдая за ней: хороша. А вырастет, будет ещё лучше. Хотя… Тут уже и так, по-моему, всё в порядке. Акселерация…

— Я не хочу кофе, — она перестаёт танцевать и подходит к краю кровати. Будто всю жизнь передвигается обнажённой. Ставлю поднос на пол. Похоть, пославшая дрожь в мои руки, делает инъекцию и в низ живота.

— Что же ты хочешь? — говорю я.

Ксения протягивает руку:

— Тебя, мой Принц, — говорит просто.

Секунда — и я стою на постели рядом с ней. Мы почти одного роста. Смотрит мне в глаза.

— Я хочу, чтобы это сделал ты. А не какой-нибудь урод.

— Сделал что? — действительно «что?»

И снова её прохладные пальцы умело расстёгивают и хватают.

Джинсы сползают к ступням. Она помогает мне снять майку. Отходит на шаг, проводит рукой по животу:

— Тебе нравится?

Я понимаю, что она имеет в виду: там, где сходятся её ноги — нет волос. Её лобок идеально выбрит. И от этого сходство со статуэткой усиливается.

Из месива мыслей одна наиболее чёткая:

«Где-то я её видел… Где?»

— Да, — выдавливаю из себя, — мне нравится.

Я стою на переезде. Красный огонь семафора. НЕЧТО, словно поезд, приближается. Лёгкая вибрация передаётся шпалам.

— И мне нравится, — говорит она, — а ещё мне нравится, когда мужчина чисто выбрит. И в этом месте тоже.

Она опускает взгляд вниз. Чуть ниже моего живота. Я тоже:

— Ты хочешь, чтобы я сбрил здесь волосы?

— Пожалуйста, мой Принц! Сделай, как я прошу! — говорит она и прижимается ко мне.

— Я сделаю всё, что ты захочешь.

И тут —

ВКЛ!

Так вот откуда я её знаю! Ой-ей-ей!!! Я был бы придушен во сне несколько месяцев назад, а мой член отрезан и выброшен в унитаз, если бы её отец предвидел заранее эту ситуацию.

Хотя не отец он её — отчим.

Водитель дальнобойщик Валентин Николаев. Он имел замечательный красный цвет лица и круглый животик.

Он имел жену, родную сестру жены, тёщу… И собирался в скором времени приступить к своей приёмной дочери.

При виде этой нимфетки с круглой попкой и наметившимися (такой он запомнил её, уезжая почти год назад в рейс), а теперь налившимися грудками, низ его живота схватывало лёгкой сладкой анестезией. Особенно, когда удавалось посадить её на колени… Иногда ему приходилось мастурбировать в туалете, срочно избавляясь от охватившей его похоти. Он ждал удобного случая, чтобы насадить её на вертел… (так он «это» называл).

Знал бы он, что вытворяет эта синеглазка, он бы, наверное, не стал дожидаться…

ВЫКЛ!

«Нет, — со злорадством подумал я, поглаживая её по спине, — тебе, она не достанется. А вот мне она сейчас даст. Причём сама».

(Красный семафор. Вибрация шпал. Далёкий лязг колёс на стыках. Что это? НЕЧТО?)