Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения

Молчание. На экране мельтешат разноцветные пятна. Алёна пристально смотрит мне в глаза.

— Ты права, — произнёс я, — я умею это делать. Умею. Но не помню.

Она ничего не ответила, не мигая, рассматривая моё лицо.

— Получается, уметь и помнить — разные вещи, — продолжил я, почему-то слегка смутившись, и закончил, — по крайней мере, в моём случае дело обстоит именно так.

— Тебе больно?

— Нет. Нет. Конечно, нет…

В этой непонятной, полутёмной и пыльной кладовке мы оказались несколько минут назад. Помню её горячую ладонь — она, вцепившись в мою руку, буквально тащила меня за собой, и я чувствовал ещё там, на диване перед телевизором: в ней начинает искрить мощный, уже знакомый генератор. Я видел, как припухли её губы. Я почувствовал, как между её ног стало тепло и влажно. Я почти зримо увидел электричество, хлынувшее по её венам.

И вот теперь она на тюках с постельным бельём пытается привести в порядок дыхание. Только что мы повторили то, что происходило недавно в лифте. Я, вернувшись из ослепительной вспышки (!!!), вдруг заметил слёзы на её щеках. Поэтому и спросил:

— Тебе больно?

Отдышавшись, она поглядывает на меня сквозь полуопущенные ресницы: я лежу рядом с ней, опершись на левую руку. Правая покоится возле её пупка. У Алёны упругий плоский живот, и мне нравится водить по нему кончиками пальцев, едва касаясь.

— Я хочу, чтобы в следующий раз всё было по-другому, — говорит она чуть слышно.

— Как?

— Звучит, конечно, как… — она хмыкнула, — я хочу выкупать тебя в ванной с ароматическими солями, зажечь благовония, свечи. Много-много свечей… И чтобы ты делал всё медленно…

— Благо… что?

— Благовония.

— Я что, делаю всё слишком быстро? — деревянным голосом спросил я.

— Нет-нет, что ты! — она поднялась и провела рукой по моему лицу. Мне показалось, что она слегка смутилась:

— Просто хотела, чтобы тебе было хорошо.

— Мне и так хорошо.

Она совсем смутилась. Рука, поглаживающая мою голову, на мгновение остановилась, потом пальчики снова мягко зашевелились в волосах, разрушая мою и без того помятую прическу.

— А где ты хочешь зажечь… ну, эти свечи… и это… ну, благовония? — спросил я минуту спустя. — В «Водных процедурах»?

Единственные ванны, которые я видел, стояли именно там, в кабинете «Водные процедуры» рядом с «Перевязочной», что в конце коридора. Бело-синий кафель, три чугунных ёмкости, отделённые непрозрачными пластиковыми ширмами. Чуть дальше — душевые кабинки. «С 8:30 до 9:30 — женщины. С 10:00 до 11:00 — мужчины» вспомнил я расписание на дверях кабинета.

— Нет! — она улыбнулась. — Конечно, нет.

— Где же… В «Хирургии»?

— Вообще не здесь. Не в больнице… Понимаешь?

Я молча смотрел на неё.

— Это вполне реально. Достать тебе одежду — и…

Она вдруг села и посмотрела прямо в глаза:

— Слушай…

— Прямо сейчас? — сердце на секунду замерло.

— Нет, но очень скоро.

— Что?!

Юра смотрел на меня, как на инопланетянина.

Я повторил.

— А что тут такого? — подал голос Ярик. — Дро — парень, можно сказать, интересный. Бабам такие нравятся.

Я промолчал. Юра тоже: поджав губы и нахмурившись, он стучал по клавиатуре, что-то выискивая в недрах компьютера.

— Что ты паришь мозги пацану? — Ярик достал сигарету и щёлкнул зажигалкой. — Ты дашь ему одежду или нет?

Юра строго посмотрел на меня, потом на Ярика.

— Я не парю мозги. Я веду наблюдения за объектом, потерявшим память. У меня тут дневник в «компе». Я спецом прогу написал под него… Сколько весит, что ест, когда срёт, наконец…

— Да? — Ярик изобразил на лице восторженный интерес. — А образцы кала есть?

— И вот, — не обращая на него внимания, продолжил Юра, — объект тут занимается сексом, происходит незапланированный выброс семени, а у меня ничего не отмечено.

— Как ты это назвал? Выброс семени?

Юра посмотрел совсем уж свирепо. Но на Ярика, похоже, это не действовало:

— И кто тебя уполномочил называть Дро объектом, ковыряться в его говне и вообще вести какие-то наблюдения, а? Шизоид?

— Я в говне не ковыряюсь, — пробурчал Юра.

— Неважно. Мужик хочет поиметь свою подругу в нормальных, человеческих условиях. Ему нужна одежда. Он пришёл к тебе. Ты ж ему вроде как мама, или нет?

Юра промолчал. Я на протяжении всего разговора не издал ни звука. Ярик продолжал:

— Так вот. Я ему тоже вроде как семья… И если мама у нас злая, то папа сегодня добрый. И сделает сынуле подарок. Понял? Может, у чела любовь и всё такое… А ты встаёшь на пути его счастия… — Ярик затянулся, выпустил клуб дыма и с удовольствием произнёс. — Фу ты отвратительный! Молофья, вафлист и защекан!