Сантьяго Гамбоа - Проигрыш — дело техники

Элегантная юбка подчеркивала ее стройное тело. Материал хоть и дешевенький, но приличный и цвета приятного. Да видать, дома еще подогнала себе по фигуре на стареньком бабушкином «зингере», и теперь юбка облегала бедра, как атласная перчатка. Сзади покрой прямой и гладкий, по бокам заужена, по кромке украшена каймой, похожей на тонкую пенистую полоску. Нанси видела рекламный шит с надписью: «Это твой мир. Дерзай!» — и дерзнула.

Она с гордым видом вошла в адвокатскую контору «Барраган Абогадос». От робости первой рабочей недели не осталось и следа.

— А вот и принцесса, — процедила сквозь зубы вторая секретарша Трини на ухо телефонистке Наче. — Только посмотри на нее! Эта далеко пойдет!

— Ну зачем вы так? — возразила Нача. — Она очень застенчивая!

— Застенчивая? Да я таких застенчивых насквозь вижу! — Трини отхлебнула глоток красного вина. — Застенчивость, милая, это главная приманка любой расчетливой шлюшки! Могу поспорить, что еще до окончания месяца она поимеет от нашего доктора сама знаешь что.

— Ну, если на то пошло, доктор тоже далеко не иезуитский священник! Если бы он платил мне хотя бы одно песо всякий раз, когда щипал меня за задницу, я бы уже пила шампанское в Акапулько!

Внезапно дверь распахнулась, и все незанятое пространство конторы словно заполнилось с появлением Эмилио Баррагана, элегантного сорокалетнего мужчины с импортной итальянской накладкой на лысине, преуспевающего адвоката, рискового игрока и знатного рассказчика скабрезных анекдотов в жокей-клубе. Его сопровождало облако аромата туалетной воды «Обсешн» для мужчин от Кельвина Кляйна.

Трини и Нача как по команде принялись разглядывать его, раскрыв рты. Третий секретарь Томате и посыльный Домитило бросили свои занятия и разом повернулись навстречу хефе.

— Доброе утро, доктор! — хором воскликнули все четверо.

— Доброе утро, — с озабоченным видом бросил в ответ Барраган.

Третий секретарь с завистью обратил внимание на гармоничное сочетание безупречной белизны сорочки и узла галстука — правильного прямоугольника, на сантиметр не достающего до края воротника, что придавал доктору небрежную элегантность. Рядом с ним Томате чувствовал себя человеком низшей расы с неисправимо убогой внешностью.

— А где наша новенькая? Как бишь ее зовут? — спросил Барраган, задержавшись на мгновение, прежде чем открыть дверь своего кабинета.

— Нанси? Понятия не имею, доктор! Вообще-то она появилась совсем недавно, но куда-то подевалась.

В ту же секунду дверь туалетной комнаты отворилась и оттуда вышла Нанси. Она как раз успела освежить помаду на губах, подкрасить ресницы и расправить юбку, помявшуюся за сорок восемь минут давки в автобусе маршрута 98А. По дороге, конечно же, нашелся нахал, который рассмешил ее, отпустив вульгарную шуточку: «Детка, поносишь эти колготки — подари мне, но только не стирай!»

— Доброе утро, доктор! — вежливо поздоровалась Нанси, как и подобает воспитанной девушке.

— Доброе утро, Нанси! — Барраган пристально взглянул ей в глаза и как бы в задумчивости приложил палец к виску. — Найдите в картотеке досье Перейры Антунеса, сделайте ксерокопию и принесите мне в кабинет. Трини, позвоните в муниципальный совет и свяжите меня с доктором Марко Тулио!

Трини позеленела от зависти и с ненавистью посмотрела на Нанси. Домитило обшарил фигуру девушки похотливым взглядом и многозначительно переглянулся с Томате. Тот уставился куда-то в область бедер Нанси, мысленно раздел ее и представил, как она ждет с раздвинутыми ногами, а он надевает себе презерватив и приговаривает — сейчас, сладкая, сейчас, уже готово! Все трое сглотнули слюнку, а Томате сунул руку в карман своих брюк.

Советник Марко Тулио Эскилаче удивленно рассматривал затянутое черными тучами небо сквозь просвет в городском смоге, непонятно как образовавшийся в это время суток.

— Знать не дано, как больно ударит вдруг судьба! — продекламировал он вслух, и в то же мгновение зазвонил телефон.

— Доктор, на третьей Барраган! — услышал он голос секретарши.

— Погодите с минутку, потом соединяйте, — невозмутимо ответил советник.

Он выдвинул нижний ящик своего письменного стола, взял из коробки гаванскую сигару «монтекристо», не спеша раскурил и в очередной раз сказал себе: «Если сегодня придется солгать, то хотя бы за миллион песо!» — после чего поднял трубку.

— Эмилио, какая радость слышать с утра твой голос!