Богдан Тамко - Somniator

Я наделил его чертами характера и взглядами. Когда я не знал, как поступить, то спрашивал его совета. Причем мне даже не нужно было создавать в голове внешний образ – я чувствовал Макса, как будто разделил сознание на две половины: основную – себя, и вспомогательную – его. Я играл с ним за одной доской в шахматы. Сам ходил белыми, переворачивал поле и отвечал черными. Непременно старался ходить иначе, не заглядывая в стратегию своей, белой половины. Во многом помогало то, что я не особо умел просчитывать ходы далеко вперед, поэтому игра и ее исход всегда были сюрпризом. Я радовался, если выигрывал Макс, больше, чем за себя. Мне казалось, что он побеждает честно, потому что белые не поддавались, а вот за него, сам того не желая, я мог допустить промах подсознательно, ради своей победы.

Макс всегда был спокоен. Он являлся той частью меня, которая отвечала за удержание себя в руках. Всегда рассудителен и непорочен. У него была сестра на год младше, поэтому с ней я общался реже. Пусть ее зовут Джулия. Она редко выделялась: возраст давал о себе знать. Девочка, еще не особо вышедшая из раннего детства и мало интересующаяся нашими делами, но в определенные моменты говорящая умные вещи, чтобы потом опять надолго замолчать.

Было еще двое. Без имен и пола. Но я знал, что они всегда играют где-то поблизости.

Как-то раз мы все болтали перед сном. Я лежал дома в своей кровати, а мои друзья сидели рядом. Безымянные малыши возились на полу, а Макс и Джулия сидели у меня в ногах.

– Ты же знаешь, что ты умрешь? – спросил меня Макс.

Я смотрел в темный потолок и думал над ответом.

– Да, но я не представляю, что это.

– Тебя просто не будет. И всего, что тебя окружает, не станет. Вот есть ты, – Макс хлопнул в ладоши, – вот тебя нет. И всех, кого ты любишь, ты больше никогда не увидишь.

Мне было страшно от этих мыслей. В детстве я не задумывался о том, что, скорее всего, могу дожить до старости, и тех, кого я люблю, возможно, не станет намного раньше, чем меня самого.

– Мне страшно, Макс! – остановил его я. Тогда Джулия легла со мной рядом и поцеловала меня в щеку.

– Это будет так нескоро, – успокоила она, и я уснул в их окружении.

Понятное дело, что я был один. Но эти диалоги с самим собой, помещенные в почти реальные образы, были постоянным спутником тех моих лет.

Когда с возрастом стали появляться четкие желания в больших количествах, я явно не мог представить, что потом буду скучать по старым временам. У меня тогда не было большого числа реальных друзей – так, один-двое ребят, с которыми можно было поиграть. Я особо не тянулся ни к кому из них, ведь намного комфортнее мне было в одиночестве – так легче мечталось, так не нужно было отвлекаться на других живых людей.

Странно даже, что в детстве, когда еще мудрости и понятий о чести недостаточно, мечты более возвышенные, чем те, которые появляются с возрастом. Пока я был ребенком, мне хотелось летать, выполнять героические поступки и вершить всемирное добро, управлять стихиями и поражать разум людей. Некоторые, особо красивые мечты, я лелеял неоднократно. Например, я представлял одну из множества нравившихся мне девушек (повторюсь, что уже в тот период я начал ценить красоту половозрелых особей женского пола, а не своих ровесниц) и в мыслях проникал к ней в дом, в ее комнату, где она, конечно же, спала одна. Я садился на подоконник и тихим голосом будил ее. Она даже не знала, что давно нравится мне, а я и не выдавал этого своим поведением.

– Красивая сегодня ночь, правда? – говорил я, сидя на ее окне.

Понятия не имею, откуда в голове у ребенка могли рождаться такие забавные фантазии.

– Как ты здесь оказался? – спрашивала девушка в ответ, после чего я спрыгивал с подоконника, подходил к ней и становился так, чтобы направления наших взглядов совпадали.

– Небо тоже очень красивое, – говорил я, одной рукой показывая на небосвод, а другой легонько беря ее за кончики волос, – скажи, ты же хотела бы оказаться ближе к этим звездам?

– Да, – робко отвечала она, после чего я резко хватал ее, распахивал окно, и мы вместе выпрыгивали из комнаты прочь.

Пролетев несколько метров вниз, чтобы захватило дух, мы резко взмывали вверх и неслись все ближе к небу. В один прекрасный момент мы останавливались и повисали над городом. Я держал девушку на двух руках, как невесту, прямо в ее ночной рубашке, и у маленького меня хватало на это сил.

– Посмотри вниз, ты видишь, сколько огней?

После чего мы усаживались на одну из сталинских высоток или на Останкинскую башню и за милой беседой любовались городом сверху.