Йоханнес Зиммель - Любовь — последний мост

— Фернер! Если вы опять заведете эту волынку, я положу трубку!

И вдруг голос, только что заискивающий, умоляющий, льстивый, голос человека отчаявшегося стал резким, жестким и холодным, как лед:

— Если вы положите трубку, если вы немедленно не переведете мне деньги, будет скандал. Мне придется худо, но и вам тоже. Со мной будет покончено, но и с вами тоже!

«Все верно», — подумал Сорель и сказал:

— Да вы спятили! Уже согласившись выдать моему сыну такой кредит, вы допустили преступную халатность.

— Это ваш сын действовал преступно, а не я!

— Какие же гарантии предоставил вам мой сын?

— Вас.

— Что?

— Он всегда повторял, что вы — гарант его платежеспособности. И что вы за все заплатите, если он сам будет не в состоянии. Все заплатите! До последнего пфеннига! Всю сумму, в любых размерах. Именно потому, что в противном случае именно вы будете замешаны в скандале. Вам несдобровать, если вы откажетесь заплатить. Я могу быть совершенно спокоен, сказал он, вы ни в коем случае не допустите такого скандала, ни за что!

— И поэтому вы ему предоставили такой безумный кредит?

— Да.

— А сколько вы при этом отхватили для себя, Фернер?

Ответ последовал без промедления:

— Тридцать тысяч!

— Поздравляю!

— Но я ничего не «отхватывал», не говорите так. Это комиссионные, которые пообещал мне ваш сын. Тридцать тысяч марок. Плюс проценты на триста тысяч марок кредита — такова его сумма, — все вместе составляет триста сорок восемь тысяч марок.

Сорель вдруг рассмеялся:

— Ну и выдержка у вас. Да и аппетиты, господин Фернер… Тридцать тысяч комиссионных на триста тысяч кредита. И проценты на сумму кредита в придачу…

— Потребовать проценты на сумму кредита — моя прямая обязанность. А комиссионные ваш сын пообещал мне добровольно.

— Какого предприимчивого молодца заполучил в вашем лице ваш банк!

— Это непозволительная дерзость по отношению ко мне. И я не потерплю… Я человек маленький, но…

— Закройте рот, Фернер!

Директор филиала банка умолк. Сорель слышал, как он прокашлялся.

— Мы с вами не знакомы. Вы говорите, будто говорите из вокзальной телефонной будки?..

— Да, и сейчас я должен бросить еще деньги, не то… один момент… — Сорель слышал, как Фернер со стуком опускает деньги в автомат. — Все, можно продолжать. Я звоню вам с вокзала, точно так. Ни один человек не должен знать, в каком положении я оказался из-за вашего сына. У меня ведь тоже есть собственная честь! Если здесь произойдет скандал, если я буду вынужден покончить с моей семьей и с самим собой…

— Замолчите!

Однако Фернер не умолк.

— …то через месяц об этой истории все забудут. Что у меня вообще за жизнь, и чего она стоит? В отличие от вашей, господин Сорель! Если в газете «Бильд» напишут о том, как живет один из знаменитых людей богатого Франкфурта…

— Именно это и объяснил вам мой сын, когда уверял, что я заплачу при любых обстоятельствах?

— Нет. Ну, да… примерно в этом духе…

— И поэтому вы выдали ему деньги?

— Нет. Я хотел помочь ему. Он такой милый человек. И как же ему не повезло в жизни — в том числе и с вами, господин Сорель, с вами и с вашей супругой. Я сочувствовал вашему сыну, господин Сорель… Если бы у него все сладилось с этим проектом, он бы давно расплатился с банком, я в этом убежден на все сто процентов!

— Увы, абсолютно надежный проект лопнул.

— Вот именно, увы. Для злорадства нет никаких причин, господин Сорель. И для цинизма тоже нет никаких оснований.

— Видите ли, господин Фернер, подобные вещи мой сын позволяет себе уже несколько лет. Случались истории и похуже. Куда хуже. Когда речь идет о нем, я больше ничему не удивляюсь. К примеру, запросто могу представить себе, что Ким в настоящий момент стоит рядом с вами, что вы лично ни к какому филиалу банка на самом деле ни малейшего отношения не имеете, а просто вместе с ним вымогаете сейчас у меня деньги.

— Это… это… это чудовищно! Вы надо мной издеваетесь! Надо мной, отчаявшимся, сломленным…

— Фернер! — прикрикнул Сорель.

— Да?

— Прекратите! Перестаньте повторять это! О’кей, допустим мой сын задолжал в вашем отделении банка огромную сумму. И что вот-вот у вас будет ревизия. Как вы утверждаете.

— Так оно и есть.

— А как я могу быть в этом уверенным? Откуда мне знать, кто вы в действительности? И что ваша фамилия Фернер? И что вы директор филиала банка в этом городе? Откуда мне все это известно?

— Можете справиться по телефонной книге. В ней есть мой домашний номер телефона. Только туда не звоните, пожалуйста, — моя жена совершенно не в курсе дела. Позвоните завтра утром в наш филиал банка. У меня отдельный кабинет… На службе я с восьми утра… Спросите директора филиала Фернера… И убедитесь, что я сказал вам правду… Есть у вас дома факс-аппарат?