Александр Гольдштейн - Расставание с Нарциссом. Опыты поминальной риторики

Так, А. Богданов в докладе «Идеал воспитания» (1918) говорил, что при новом общественном строе «социальное сотрудничество не затемнено борьбою и разъединением, его связь прозрачна» (Богданов А. О пролетарской культуре. Л.; М., 1925. С. 235). «Социализм — это новые общественные отношения между людьми на базе общественных средств производства, где не будут вставать между людьми вещи, где жизнь коллектива людей не будет отражаться в кривом зеркале отношений между вещами, где, словом, фетишизму вещей будет положен конец и общественные, человеческие отношения найдут свое прямое, непосредственное и простое, незатемненное выражение», — писал А. Воронский (Воронский А. Литературные типы. М., 1925. С. 19). «Прозрачные горизонты времени», открытые перед советскими людьми, упоминает в «Людях одного костра» С. Третьяков (Третьяков С. Дэн Ши-хуа. Люди одного костра. Страна-перекресток. М., 1962. С. 595). А. Селивановский отмечал в рецензии на роман И. Эренбурга «Не переводя дыхания»: «С большой художественной последовательностью рисует Эренбург строй прозрачно-ясных, подлинно человеческих, чистых отношений между людьми, который укрепляется в СССР. Предельная ясность и правдивость нужна сейчас во всех отношениях внутри класса — в любви, в дружбе, в коллективной работе» ( Селивановский А. В литературных боях. М., 1963. С. 254). «Практика пролетариата — это не только комплекс новых целей, но и комплекс новых закономерностей, — писал Ив. Виноградов. — Человек, человеческие отношения раскрываются здесь по-другому, гораздо глубже, прозрачнее, с них спадают те маски, которые имелись раньше. Ясно вырисовывается и ценность тех или иных черт и свойств с точки зрения подлинного „человечества“, т. е. широких трудящихся масс, яснее вырисовываются самые пружины человеческого поведения» (Виноградов Ив. Борьба за стиль. Л., 1937. С. 292).

Аксаков К. Ломоносов в истории русской литературы и русского языка. М., 1846. С. 34. «Любовь к Москве есть любовь к русской земле, потому что Москва имеет в себе не местное, а общее значение и единство всей земли Русской… Москва выработывает русскую мысль» (Аксаков К. С. Полн. собр. соч. T. 1. М., 1889. С. 575, 593).

«Мы называем евразийское государство демотическим, так как оно стремится привлечь к общественным делам, к управлению хозяйством и государственным аппаратом широкие народные массы. То, что ныне называется „демократией“, есть для нас один из видов демотического государственного строя, в котором участие народных масс в жизни государства искусственно сосредоточено на так называемой „политике“, что ведет к всеобщему и пробуждающему дурные инстинкты политиканству… Советское государство по идее своей тоже демотично. Оно представляет род „организованной демократии“, основой которой является не бесформенная куча граждан, но „советы“ как территориальные, профессиональные и трудовые объединения трудящихся. Но, во-первых, понятие совета как основной государственной и социальной ячейки в существующей советской системе не было достаточно установлено и определено. Во-вторых, Советское государство связано с диктатурой одной партии. По историческим корням своим партия эта восходит к партийной системе западной демократии и отражает в себе все недостатки этой системы. Партийная система еще не преодолевается тем, что одна партия насильственно изгоняет другие партии и уничтожает их. В этом отношении коммунистическая диктатура формально ничем не отличается от любой фашистской диктатуры. Фашизм ненавидит демократию и не демотичен» (Алексеев H. Н. Куда идти? К вопросу о новой советской конституции. Издание евразийцев. [1936]. С. 20–21).

Дюги Л. Общие преобразования гражданского права со времени кодекса Наполеона. М., 1919. С. 26, 28.

«Корпоративную хозяйственную систему социализма» провозглашало левое, штрассеровское крыло германского национал-социалистического движения (См.: Гейден К. История германского фашизма. М.; Л., 1935. С. 215). Вообще солидаристские и корпоративные идеи бродили в 20—30-е годы по Европе (ср.: Авинери Ш. Основные направления в еврейской политической мысли. Иерусалим, 1983. С. 250–251), достигали они и Америки эпохи рузвельтовского «нового курса», где некоторые положения уравнительного популистского солидаризма использовались сенатором Хью Лонгом, выступавшим, например, за перераспределение доходов путем частичной конфискации имущества миллионеров. Любопытно, что И. Ильф и Е. Петров оставили без какого-либо осмысленного комментария описанное ими в «Одноэтажной Америке» уличное выступление безымянного последователя X. Лонга, — вероятно, не решив, как же следует расценить такие речи. Современная параллель: с X. Лонгом сравнивает Э. Лимонов В. Жириновского.