Владимир Козлов - Война

– Алло.

В трубке – голос Оли:

– Алле, здравствуйте. Это – майор Воронько?

– Он самый. А кто это?

– У меня для вас есть информация.

– Очень интересно.

– Возможно, это будет вам действительно интересно.

– Возможно. Говорите.

– Это не телефонный разговор.

– А какой?

– Личный.

– У меня нет времени на это. Все, до сви…

– Подождите. Это касается группировки «Вена-1975».

– Да? И что вы про нее можете рассказать?

– Достаточно много.

– Но почему не сейчас, почему не по телефону?

– Есть причины. Мы можем встретиться в нейтральном месте?

– А к чему вся эта конспирация?

– Вы что, не понимаете, о чем идет речь? И думаете, что я ничем не рискую, встречаясь с вами?

– Тогда какие у вас мотивы?

– Все при личной встрече. Завтра, семь вечера, будьте у входа в лесопарк – вход со стороны проспекта Строителей. Вы должны быть один. Я вам позвоню.

– Не, ну конспирация у вас, по типу, смешная. Фильмов насмотрелись, да?

– Значит, завтра в семь, у входа в лесопарк…

Воронько бросает телефон на диван.

Комната Сергея. Он сидит на разложенном диване, прислонившись спиной к ободранным обоям. Девушка-азиатка, присев на край дивана, натягивает черные колготки.

– И ты часто так? – спрашивает Сергей. – В смысле, за деньги?

Девушка, не оборачиваясь, пожимает плечами.

– А предлагают часто?

– Не очень, – говорит она с заметным акцентом.

– А когда предлагают, ты всегда соглашаешься?

– Почти. Мне деньги нужны. У меня дома ребенок.

– А муж?

– Мужа нет. – Она наклоняется, поднимает с пола лифчик, надевает, застегивает.

– А где он?

– В жопе.

Девушка застегивает лифчик.

– А что твоя религия насчет этого говорит?

– Что – религия говорит? Как – говорит? – Девушка встает, натягивает джинсы, застегивает молнию.

– Ну, типа, по твоей религии так делать, наверно, нельзя? Или можно?

– Религия ничего не говорит. Она так, для красоты.

Девушка надевает синий свитер, берет со стола сумку. Сергей слезает с дивана, надевает трусы, открывает дверь. Девушка выходит. В смежной комнате на диване сидит мать Сергея – женщина под шестьдесят, с короткими седыми волосами, напряженным лицом, глубоко посаженными глазами. Работает телевизор, идет передача «Пусть говорят». Девушка и Сергей выходят в прихожую. Мать поворачивается, смотрит на них.

Девушка засовывает ноги в ботинки, берет с вешалки куртку, надевает. Сергей поворачивает ручку замка, открывает дверь. Девушка молча выходит. Сергей захлопывает дверь, заходит в комнату.

– Ты совсем уже стыд потерял! – кричит мать. – При мне, средь бела дня приводишь проституток. Ладно, на меня тебе наплевать. А соседи что подумают? Пусть бы еще русскую, так нет, нацменку где-то выкопал…

Сергей подходит к телевизору, сбрасывает его с тумбочки на пол. Звук обрывается.

На набережной пусто. Серый осенний день. В домах на другой стороне реки светятся несколько окон. Саша и Иван стоят у парапета. У каждого – по бутылке пива.

– Да уж, – говорит Иван. – Не знаю, что и сказать.

– Можешь ничего не говорить.

Оба делают по глотку пива.

– И что теперь будет с организацией? – спрашивает Иван.

– Она перестает существовать. Мы проводим последнюю атаку, и все. Организации «Вена-1975» больше не будет.

– Только из-за этого?

– Не только.

– А что еще?

Саша пожимает плечами.

– Сергей…

– Камень в мой огород…

– Дело не только в нем… Понимаешь, всегда должна быть «эксит-стрэтеджи», стратегия выхода. Неправильно рассуждать по принципу – давай ввяжемся в драку, а там будет видно. Нужно четко знать, как мы закончим свое дело.

– То есть ты считаешь, что мы неправильно делали, что не имели стратегии выхода?

– Да. Все террористические группы, которые действовали бессрочно, рано или поздно деградировали.

– А не слишком ли короткий путь у нас?

– А что значит – короткий, длинный? Сравнивать себя с кем-либо бессмысленно. Как мы решим, такой и будет путь. И я думаю, что со мной все согласятся: пора заканчивать.

– Кроме Сергея.

– Ну да. Но когда организации больше нет, каждый сам по себе.

Иван делает долгий глоток пива, начинает говорить. Его голос дрожит от холода.

– Саш, я тебе хочу кое-что сказать… Я был влюблен в Ольку. С первого курса. Может, я до сих пор в нее влюблен…

Коридор университета. Женя бросается на Олю, хватает ее за дрэды, валит на пол. Оля отбивается.