Владимир Козлов - Война

– Как думаешь, это блядская оппозиция активизировалась? – спрашивает Завьялов.

– Не могу сказать, товарищ генерал. Вы же сами распорядились: расследовать не торопясь, с выводами не спешить…

– Да, но вся блядская пресса про это раструбила, весь блядский Интернет, да еще и это заявление все перепечатали… Ты мне скажи, что сам думаешь: оппозиция или просто какие-нибудь отморозки?

– Товарищ генерал, вы меня знаете. Я не люблю говорить ничего голословного. Проведем расследование – и я доложу вам о результатах.

– Знаю тебя я, конечно… За это и ценю. Сколько времени надо?

Воронько пожимает плечами.

– Ладно, сколько надо времени, столько и действуй. Я тебя ограничивать не буду. – Генерал смотрит в окно, на серое небо и желтые листья деревьев, чешет лоб. – Выпьешь водочки?

Воронько кивает.

– Правильно, если Завьялов предлагает, разве кто-нибудь откажется?

Завьялов нажимает на кнопку мини-АТС.

– Катюша, принеси нам по рюмочке и чего-нибудь закусить.

Он смотрит на Воронько.

– Это ж надо, только этого нам еще не хватало. Ни с того ни с сего эти, блядь, недоноски…

Дверь открывается, входит секретарша – в форме с погонами старшего лейтенанта, короткой юбке, с длинными ногами в черных колготках и туфлях на высоком каблуке. Она ставит перед обоими по хрустальной рюмке водки и тарелке с соленым огурцом на серебряной вилочке и бутербродом с икрой.

– Спасибо, Катюша, – говорит генерал.

Секретарша уходит.

– Ну, будем, – говорит Завьялов, поднимая рюмку. Воронько на другом конце стола поднимает свою. Оба выпивают, начинают закусывать.

Из трамвая выходит Андрей – немного за сорок, в очках, высокого роста, в черных волосах – немного седины. Он одет в джинсы и кожаную куртку, на спине висит рюкзак. Андрей проходит мимо невзрачного двухэтажного дома старой постройки, подходит к следующему такому же. По обе стороны от дверей висят таблички и объявления: «Покупаем волосы – постоянно, дорого. 2 этаж, комната 22». «Распродажа шуб. Самые лучшие цены в городе. 1 эт. к. 8». «Секонд хэнд. Новые поступления из Европы еженедельно. Офис 14». «Церковь Ясного Солнца. 2 этаж, комната 27».

Андрей подходит к двери в конце коридора. Рядом с ней – окно, на подоконнике – банка из-под кофе, доверху набитая бычками. К двери комнаты 27 приклеен распечатанный на принтере лист бумаги с надписью «Церковь Ясного Солнца».

Андрей стучит в дверь, приоткрывает ее, заглядывает. Стены маленькой комнатки с ободранными обоями завешены дешевыми ширпотребными иконами и вырезанными из журналов репродукциями религиозных картин. На полках – распухшие папки с бумагами. Под потолком болтаются провода электропроводки. У окна – старый письменный стол, за ним – мужчина лет пятидесяти, с длинными седыми волосами, бородой и усами. На нем – черная ряса и большой крест из желтоватого металла.

– Здравствуйте, – говорит Андрей. – Я журналист из «Трибуны», на интервью…

– Да, да, проходите, пожалуйста, – говорит мужчина. – Прошу любить и жаловать – меня зовут отец Иннокентий. Я – основатель и митрополит Церкви Ясного Солнца…

Андрей сидит у стола на стуле со сломанной спинкой. На столе – диктофон.

– …все проблемы нашего сегодняшнего общества связаны исключительно с тем, что русский народ утратил моральные устои, – говорит Иннокентий. – Я не говорю, что в советское время все было хорошо и прекрасно. Я, знаете ли, достаточно объективно оцениваю реальность и понимаю, что политическая система, при которой церковь угнеталась, не может считаться образцом для подражания. Но в советское время, по крайней мере, существовали мощные механизмы защиты от западной пропаганды, а также имелись рычаги контрпропаганды. Поэтому до какой-то степени удавалось сдерживать проникновение буржуазной культуры – музыки, моды, кино. Про музыку и кино говорят обычно много, а про моду почему-то забывают. А ведь это крайне существенный элемент воспитания молодежи, и существует прямая связь между модой и нравственным состоянием общества. Общество, в котором девушка может выйти на улицу просто в непристойном виде, обнажив все, что только можно, – такое общество не может считаться здоровым… Ну так вот, я говорил о сопротивлении буржуазной пропаганде при советском строе. А сейчас, при том что Церковь – официальная, я имею в виду, – находится в фаворе и шоколаде, моральные устои общества деградируют со скоростью света. По телевидению одно сплошное насилие, секс и чернуха. На уме у людей – только финансовые вопросы. Поэтому официальная Церковь не выполняет своих обязанностей, и возникла четкая необходимость в создании новой Церкви, которая поможет не только вернуть Россию в лоно истинного православия, но и излечить общество от ряда болезней. И такой Церковью на сегодня может стать только моя вновь созданная Церковь Ясного Солнца…