Паскаль Киньяр - Тайная жизнь

Аргумент XI. Самое странное состоит в том, чтобы думать, будто телепатическое происходит от завороженности. Сопереживание — это последствие обездвиженного пожирания.

Засада. (Именно это подстерегание роднит любовь с охотой и чтением.)

Аргумент XII. Возобновление — противоположность повторению. Повторение в музыке противоположно исполнению. Повторение в жизни можно прекратить, мы можем разомкнуть электрическую цепь пропаганды, свойственной вечному социальному захвату маленьких atomoi , маленьких individua .

Повторять, не повторяя, — значит возобновлять.

Любовь — это редкость: это то, что возобновляется ( coniventia ), а не то, что повторяет детское перемигивание ( fascinatio ). Это не родственные отношения (не отеческие, не материнские). Не-родственность — это именно то, что я хочу назвать древним словом «сообщничество». Эта готовность закрыть глаза может быть адресована лишь другому полу. (Чтобы достичь эгофории, мы закрываем глаза на неидентичность каждого из нас. То, что все мы владеем речью и способны с ее помощью говорить «я», беспрестанно нам это подтверждает.)

То, что возобновляется, относится к рождению, а то, что повторяется, — к его следствию. Присущее повторению — в противоположность возобновленному — всегда будет только вторичным. И в самом деле, нередко отношения между мужчиной и женщиной застревают на обворожении. Сексуальная пара замирает на стадии прожорливого переноса [115] Имеется в виду психологическое понятие: бессознательный перенос ранее пережитых (особенно в детстве) чувств и отношений, проявлявшихся к одному лицу, совсем на другое лицо. .

Есть множество виртуозов, которые только и делают, что воспроизводят то, чего от них ожидают. Публика предпочитает именно их, и не зря, поскольку те, кто к ним тянется, получают то, чего ждали. Они дарят зрителям самые роскошные и самые бесполезные зрелища.

Больше всего поклонников собирают те, кто повторяет услышанное от других и то, к чему им привил вкус их учитель. Они — ходячая память (чаще всего совершенно некритическая) обо всех теориях и музыкальных записях, которым они и стараются как можно точнее подражать.

Однако некоторые начинают партитуру с нуля, и для них открытие — не знание, они ничего не знают, они открывают. Партитура возникает перед их взором как противоположный пол — и музыканты внезапно закрывают глаза. Они ее ощущают. И внезапно, в какой-то момент, в ней вспыхивает что-то неслыханное. Неслыханное вовсе не означает оригинальное. То, что оригинально, всегда у всех перед глазами; оригинальное хочет любой ценой отличаться от всех. Оригинальное сцеплено с коллективным — это его противоположный полюс. Но то неслыханное, о котором я говорю, — ни коллективно, ни субъективно: это то, что озаряет всю партитуру и поражает и слушателя, и исполнителя.

Так в произведение искусства прокралось то, на чем все держится: разница полов в чистом виде.

В старинных сказаниях музыка поражает даже инструмент.

Иногда этот инструмент оказывается телом мертвеца. Иногда его струны — это волосы покойника. Или его натянутая кожа служит резонатором. Или покойник — это тот, кто сочинил мелодию, вдохновитель, фантом.

Тогда инструмент узнает своего создателя и при его приближении неожиданно разваливается на части.

Все оказываются словно на заре звучащего мира, в момент выбора между разговором и молчанием, между едой и смертью, между призывом на помощь и возможностью повернуться к этому миру спиной, между наводящим ужас человеческим существом и враждебным зверем.

С изобретшего музыку сатира Марсия заживо содрали кожу.

Что такое истинное искусство? Что такое первобытное, до-языковое искусство? Что такое искусство, от которого любая поверхность разрывается, кровоточит и извивается, словно человеческое тело или искусственная кожа коллективных фантомов — всего лишь условные границы?

Это музыка.

Почему в греческом мифе с музыканта заживо сдирают кожу? Чтобы проникнуть под личину. Потому что музыка необъяснимо, невидимо сразу же проникает сквозь поверхность вглубь.

Почему аэд слеп? Чтобы двигаться в темноту, которая в глубине глаз, в страну, где рождаются и расцветают его сны.

Это другой мир, по ту сторону лиц, музыкальность, ритм темной крови вынашивания, который обручился, совокупился во время рождения с другим ритмом — ритмом невидимого дыхания, венчающего роды.