Паскаль Киньяр - Тайная жизнь

In angulo con libro.

Месье де Поншато проживал в крохотной комнатке, расположенной во втором этаже складских помещений Пор-Руаяля, слева от лестницы. Туда можно подняться. Комнату можно увидеть и в наши дни.

Он постоянно держал в руке книгу, потому что на устах его всегда была цитата из «Подражания Христу» [76] Произведение Фомы Кемпинского. : In omnibus requiem quaesivi et nusquam inventi nisi in angulo con libro . (По всему миру искал я отдохновения и не нашел его нигде, кроме угла с книгой.)

Жить в глухом углу, вдали от общества и времени. В углу мира.

Все чтение идет из Египта.

Я частенько испытывал странное ощущение открывающейся двери, внезапно перейденного порога, неожиданного головокружительного утеса в моей жизни, опыта самого страшного, самого жесткого, самого здравого, самого живого, который к тому же удваивался приобщением к речи. Ощущение, будто внезапно опадает с тебя, точно во время линьки, эпоха темного смущения, нежизни, слабоумия и печали. Страницы — это створки внезапно распахнувшегося окна. Выход из пещеры после заточения. Или выход из небытия в некий неопределенный день, в детстве, лет в шесть или семь, когда все изменяется. Вся жизнь вдруг преображается, когда она рассказывается иначе. Эхо поселяется в голове, занимает в ней свое место. И даже сознание — пускай оно пристрастно и небезусловно, даром что воображает себя независимым, — приносит огромное наслаждение: чувствуешь себя сознательным, сам чувствуешь, как рассуждаешь, словно удваиваешься. Это ощущение второго рождения, возрождения. Это радость посвященного. Это радость героя сказки.

Те, кто страстно любит книги, составляют, сами того не зная, единственное тайное общество, соответствующее личности каждого его члена. Их объединяет интерес ко всему на свете и разброс возрастов, пускай они никогда не встречаются.

Их выбор не совпадает ни с выбором издателей, то есть рынка, ни с выбором преподавателей, то есть правил, ни с выбором историков, то есть власти.

Они не уважают чужие вкусы. Они селятся скорее в щелях и складках, предпочитая одиночество, забвение, границу времен, пламенные чувства, затененные пространства, оленьи леса, ножи из слоновой кости для разрезания бумаги.

Они и сами складываются в библиотеку коротких, но многочисленных жизней. Они читают друг друга в тишине, при свете свечей, в укромном уголке своих библиотек, пока воины с грохотом убивают друг друга на полях сражений, а торговцы с гоготом пожирают друг друга в беспощадном свете на площадях городов или на поверхности серых прямоугольных ослепительных экранов, заменивших эти площади.

Тайна и книга противостоят устной речи — так одиночка держится подальше от стай, окружающих самку.

Следствие. Тайна, молчание, littera , ненависть к выдумке, асоциальность, потеря идентичности, ночь и любовь связаны.

Литература — это все более и более глубокое погружение в тишину, от самого истока и до устья. Изобретение письма — это перевод речи на язык молчания . Это единственное приключение, исход которого нам неведом. Сюжетом литературы является то, что не способна выразить устная речь. А что есть молчание? Эхо речи, тень чистого языка.

Следствие. Никогда не будет устной литературы, коллективного романа, индивидуального мифа, не имеющей символов истории.

Эти понятия внутренне противоречивы.

Определение. История есть установленная государством символическая хроника того, что доводит человеческое существо, владеющее речью, до самоубийства.

Любовь определяется состоянием умирания, в котором мы оказываемся, когда не можем больше жить без такого-то или такой-то.

Речь, разумеется, идет о том, о той, о личности, о скоплении атомов, о нераздельном, а не о группе или фрагменте группы.

К этой завороженности нельзя подготовиться, ее не переработать, не развить, не расторгнуть.

Следствие. Любовь и брак противоречат друг другу так же, как противоречат друг другу любовь и зачатие. Их интересы резко расходятся: разница такая же, как между любопытством к новому и повторением того, что было.

Я в задумчивости шел вдоль тополей, окаймлявших опушку леса. Вдруг слышу поблизости шумное дыхание. Надо мной поднимается лошадь, задние ноги ее дрожат. Вероятно, я ее разбудил.

Отступаю.

Огромное животное, пошатываясь, стоит надо мной.