Святослав Тараховский - Отважный муж в минуты страха

Как расплатились, как вышли и расселись в Аббасов «Опель», он запомнил плохо; в сознание врезались лишь обращенные к нему слова Макки: «Парвин с детьми в Иране, едем ко мне». Как и куда ехали, он тоже почти не помнил, по окнам не смотрел, был занят бархатными ляжками Анжелы, борьбой своих рук с ее руками, противоборствующими более высокому по ляжкам восхождению.

Почему-то запомнились поехавшие в сторону ворота, усатый дежурный возле них и сама дежурка с табличкой «УПДК, дом иностранцев». Запомнился голос Аббаса: «Пригнитесь, чтоб он не видел» и первое впечатление от его квартиры. В ней не обнаружилось ничего, что говорило бы о том, что здесь живет иранская семья. Ничего восточного ни в мебели, ни в обоях, ни даже в картинках на стенах, все безлико-стандартное, интернациональное, никакое. «Наверное, потому что временная», — успел подумать Сташевский, увлекаемый отважной Анжелой в гостиную на дальний кожаный диван, откуда, переместившись в спальню, откочевали под ручку Аббас и Татьяна.

Взлеты перемежались у него с ужасными обрушениями; долго и мучительно ничего не получалось, он проклинал за глупость себя, но больше пьяно материл Светку; он не давал ей клятву верности, но она явно сидела у него в мозгах и мешала расслабиться. Наконец, Анжела решительно взяла инициативу в свои руки; улетающим сознанием он скаламбурил про себя, что это дело ей вполне по губам, а также сообразил, что девушка ищет вечной любви, вооруженная очень профессиональным инструментом.

Разбегались через два часа. Кроме «пока-пока», с Аббасом переговорить не пришлось, иранец повез Татьяну, Саша словил для себя и Анжелы такси.

Сначала доставлял ее. Прощание началось на заднем сиденье, едва машина отвалила от тротуара. Она вложила ему в карман клочок бумаги и взяла с него слово, что позвонит, он, как принято, обещал. Мокрыми преданными губами она припала к его губам, и он ответил на ее поцелуй — нормально, а куда деваться? Он мямлил ей вялые благодарственные слова и прощался, как обычно прощался с мимолетными вариантами: искренне собирался позвонить, но через неделю забывал навсегда.

Проводив Анжелку назвал шефу свой адрес, пустил в окно прохладный ветерок и начал понемногу соображать. «Поиграли, называется, в теннисок», — было первое, что пришло ему в голову. Второй стала мысль любимого Лескова: «Почему изменяем? Потому что душа мелка». А потом он подумал о том, что приключение в «Метле» очень даже ничего, что Анжелка, хоть и чудо, но все-таки не лучше Светки, и сам на себя удивился, что вообще сравнивает Светку с какой-то Анжелкой. Ее телефон на бумажном клочке он словно птичку выпустил в окно. «Ничего не было, запомни, — срочно занялся он самовнушением, — стой насмерть, и Светка никогда ни о чем не узнает. Светка святая, а ты говно, ты изменил ей, и это очень плохо, хотя, с другой стороны, даже хорошо, потому что, в конце концов, ты мужик и время от времени — пусть Лесков простит — должен свое звание подтверждать. И вообще… все это были разведработа и спецзадание и изменой не считается. Что бы заподозрил Аббас, если бы ты уклонился или слинял?

Вот именно». Аббас супершпион, но он, Сташевский, затащил его на телку — надо будет напрячься и все это Альберту подробно изложить — может, понадобится. И вдруг прозрачное, ясное откровение пришло ему в голову и немало удивило. Все эти девушки в «Метле», все официанты, и швейцар на входе, и все повара, и все заведение вообще есть одно большое предприятие ГБ, большой сачок по отлову новичков и иностранцев. Ну да, очень похоже! Значит, и Танюшка, и Анжелка — тоже ГБ? Очень может быть. Значит, он, Сташевский, с подачи Альберта, сам того не понимая, принял участие в игре по поимке Аббаса и победно, как в теннисе, в ней преуспел? Грандиозно! Грандиозно и ужасно. Не успев насытиться восхищением, Саша задал себе простой убойный вопрос, от которого окончательно проветрилось в голове. «Так на чьей ты стороне? — спросил он себя. — Ты еще вчера ненавидел ГБ и клялся дедом, а сегодня радуешься, что подставил Макки и что теперь заложишь его Альберту? Ты на чьей стороне, Сашок? Определись, гнида! За кого ты играешь?»

В накладном кармане куртки он нащупал две бумажки. Вот это да! Он снова не потратил гэбэшные деньги.

Измена — небесполезная для изменника вещь.

Отношения с постоянной женщиной — киноэкран, где изображение высвечивается на одной стороне; измена освещает тот же самый экран со стороны другой, противоположной; усиливая общее впечатление от такого кино, она заставляет изменившего внимательнее вглядеться в себя. Так произошло со Сташевским.