Аркадий Шугаев - Щепотка перца в манной каше

— Ну хорошо, пусть приходит. Днем только, пока мать на работе, поговорим с ним по-мужски, — ответил отец.

Этого-то мужского разговора с потенциальным тестем я как раз и опасался.

— Нам с Ингой приходить? — спросил я.

— Не надо, без вас разберемся, — ответил Анатолий Иванович и повесил трубку.

Инга перезвонила своему родителю в гостиницу и сообщила ему место и время встречи, которой он так жаждал.

На следующий день мы с Македоном взяли коробку с кактусами и поехали на Кондратьевский рынок — пощупать, как бьется пульс торговли декоративными растениями. Оплатили в кассе место на рынке и выставили на прилавок свой колючий товар. Выглядел он эффектно: многие кактусы находились в фазе интенсивного цветения, что придавало им привлекательный, товарный вид.

Не менее убедительно выглядел Македон: белая рубашка, галстук. Александр деловито хмурил брови и переставлял с помощью пинцета коробочки с растениями, распределяя их по сортам. В классификации ему помогала двенадцатистраничная брошюрка с черно-белыми иллюстрациями плохого качества. Называлась она «Кактусы и суккуленты». Македон держал книжонку под прилавком и острым взглядом выцеливал в ней латинские названия.

Вскоре на рынке появились первые потенциальные покупатели. Македонский приступил к работе. Он брал в руки наиболее интересные экземпляры, совал подходившим людям под нос, поворачивая товар в наиболее выгодном ракурсе и убеждая покупать эти чудесные растения. Рот его не закрывался ни на секунду. Тут были и легенды о внеземном происхождении кактусов, об их связи с космосом, рассказы о том, как благотворно влияют они на ауру человеческого жилища, упоминался Фэн-шуй. Мужчинам Урмац конфиденциально сообщал, что кактусы своим внешним видом влияют на женское подсознание, пробуждая первобытные, животные сексуальные страсти. А высушенная и добавленная в чай мамиллярия толкает женщин на смелые эксперименты, особенно оральной и анальной направленности, утверждал Македонский. «Афродизиак», — часто повторял эстонец полюбившееся ему слово. Женщинам он по большому секрету говорил, что если в доме поставить горшочек с опунцией определенного сорта — муж бросит пить. Старухам обещал вечную жизнь и избавление от всех недугов. Прыщавым юношам — скорейшее наступление половой зрелости и увеличение полового члена.

Реализация шла как снежная лавина — стремительно и мощно. Я только успевал заворачивать товар и снабжать этикетками с названиями, выполняя обязанности ассистента Македонского. Через два часа я взял такси и съездил в общагу еще за одной коробкой. К четырем часам дня все было кончено. Македон сложил оставшиеся кактусы в коробку, вторую, пустую уже, мы выкинули.

Подсчитали выручку. Это был триумф! За один день, продав едва ли шестую часть товара, мы не только окупили все затраты, но и прибыль уже получили. Вся дальнейшая продажа пойдет уже в чистый плюс. Мы — талантливые бизнесмены, сомнений в этом не было никаких. По этому поводу решили зайти в кафе. Там под шашлыки мы пропили небольшую часть прибыли.

Вернувшись в общежитие, я обнаружил заплаканную Ингу.

— Что случилось? — спросил я, хотя догадывался в чем дело.

— Папа уехал домой, а собирался ведь пробыть тут еще три дня, — сквозь рыдания пробормотала Инга.

Я спустился на вахту, набрал номер отца.

— Слушаю, — спокойный уверенный голос.

— Ну как, встретились вы с Яковом? — осторожно спросил я.

— Встретились. Но он, похоже, обиделся.

— На что?

— На место я его поставил!

— Это как? Выгнал его, что ли?

— Не важно. Такой тесть нам не подходит, — папа отказался от комментариев, дав отбой.

Когда я поднялся к Инге, она уже не плакала, успокоилась. Видимо, представительство Якова Моисеевича заканчивалось таким образом не впервые.

Конфронтация отцов, слава Богу, не повлияла на наши с Ингой отношения. Мы благоразумно договорились, что не допустим вмешательства родителей в нашу жизнь. После довольно продолжительного коитуса инцидент и вовсе забылся, все опять было хорошо. Довольная Инга пошла на кухню ставить чайник.

Вдруг вбегает обратно. Возбужденная.

— Иди скорее, посмотри! — хихикая, говорит она мне.

— Ну что еще там такое?

— Там Коля Ничко…

— Ну и что, не видел я этого дурачину? Что интересного?

— Иди, иди, — настаивает Инга.

Нехотя выхожу на кухню. Оказывается, Коля Ничко зашел в гости, налепил от нечего делать из теста фаллосов и запек их в духовке. Целый противень румяных и толстых хуйков получился.