Иегуди Менухин - Странствия

— Она приходит раз в неделю, — ответил он довольно неприязненно. Я заметил в ответ, что ее визиты не оставляют заметных следов, и поинтересовался, не приходило ли ему когда-нибудь в голову жениться.

— Ах, — обезоруживающе воскликнул он, — если бы я нашел женщину, подобную Диане, то не колебался бы ни секунды!

Дарование Энеску было слишком могучим, и он не мог ограничиться одной лишь скрипкой, — я же, в свои шестьдесят лет, понимаю, что открыл далеко не все возможности этого инструмента. Не обладая разносторонней одаренностью Энеску, я, как и он, провожу жизнь в гастролях, которые так ограничивают свободу, но и приносят столько радости. Оно и неудивительно. Иные из моих собратьев-музыкантов странствуют по миру налегке, довольствуясь обществом своего собственного инструмента, другие находят способ расширить круг своих интересов. Одна из глубочайших потребностей человека — передать другим то, что страстно хотелось узнать ему самому, и, повинуясь этой потребности, мы, скрипачи, издаем музыкальные журналы, пишем книги, занимаемся с учениками, играем в квартетах, дирижируем оркестрами. Да, я иду проторенным путем, и меня это радует, однако надеюсь, что благодаря воспитанию, которое мне дала семья, я прошел по этому пути дальше многих современных музыкантов.

В детстве, в том демократическом союзе, который состоял из моих родителей, сестер и меня, никто никогда не утверждал себя проявлениями своеволия, забывая при этом о других. Если не считать того единственного случая, когда я еще совсем ребенком заявил, что буду играть только на скрипке, я за все годы детства и отрочества ни разу не нарушил семейную традицию и не потребовал для себя каких-то особых прав. Наши дни были заполнены заботами друг о друге, уроками, музыкой, и огромный разнообразный мир, по которому мы путешествовали, всегда был чуть поодаль, его проблемы были насущны, но в то же время оставались отвлеченными.

И все же такое воспитание не душило инициативу, она лишь ждала своего часа, чтобы проявиться. Ни одно из сильных влияний, которые я испытал на себе, не суживало мой горизонт. Напротив, все мои учителя, в особенности Энеску и Персингер, и в своей человеческой, и в профессиональной ипостаси его неуклонно расширяли. И потому во мне подспудно зрело желание узнавать новое, знакомиться с людьми, работать с ними, проявлять инициативу, оказывать влияние, — подобно тому, как тронувшееся в рост зерно незаметно набухает жизнью внутри твердой оболочки, чтобы в положенный срок освободиться от нее и выйти из земли не чахлым, хилым ростком, а крепким жизнеспособным растением.

Почти все важные события в моей жизни происходили удивительно вовремя. Сами обстоятельства постоянно указывали мне новые пути, иногда просто избавляли от того, что уже стало в тягость. Так, выступая с концертами во время войны, я разрушил преграду между собой и слушателями, так открыл для себя йогу, которая помогла мне глубже проникнуть в тайны скрипичного мастерства, так жизнь сводила меня с людьми и вовлекала в события, благодаря которым у меня родился интерес к музыкальным фестивалям и к дирижированию, а за пределами мира музыки — к проблемам здоровья, образования, экологии. Мне могут возразить, что кроме непосредственной концертной деятельности единственным достижением, которое явилось плодом моей собственной инициативы, можно назвать мою музыкальную школу; остальные же многочисленные занятия, наполняющие мою жизнь, мне предложил кто-то другой, это все чужие идеи и замыслы. Пусть так, но эти идеи и замыслы стали моими собственными, и я хотел бы, если бы мог, посвятить каждому из них целую жизнь, от начала до конца. За все, что мне предлагали, я хватался с тем большей жадностью, что ждать мне пришлось очень долго, однако хочу предварить обвинение в одержимости: отдыхать и радоваться жизни я люблю так же сильно, как работать и преодолевать трудности.

Разнообразная музыкальная деятельность зрелых лет дала мне то, чего так не хватало в юности, — общение с коллегами-музыкантами. Со стороны может показаться странным: человек всю жизнь живет в мире музыки, и вот поди ж ты, страдает от недостатка общения с другими музыкантами. Но ведь у солиста, который сегодня выступает с концертом в Покипси, а завтра летит в Каламазо, просто нет времени на встречи с коллегами! В таком ритме есть свои плюсы — например, необходимость завоевывать каждый раз новую аудиторию поддерживает солиста в хорошей форме, — однако он ограничивает его возможности проявить себя в других сферах музыки и напрочь отнимает насущную радость поговорить на профессиональные темы с коллегами. Отчасти тут виноват темп современной жизни, который вызывает у всех столько недовольства и походит на денежную инфляцию — он алчно требует от нас все больше и больше сил и энергии, давая все меньше взамен. В прежние времена, когда низкие налоги позволяли спокойно жить целый год на то, что вы заработали за зиму, а гастроли отделялись друг от друга промежутком времени, который требовался величественно-неспешным поездам и пароходам, чтобы преодолеть необходимое расстояние, вы имели возможность знакомиться с музыкальными знаменитостями города, куда приехали с гастролями, посещать салоны, где они играли, принимать участие в организованном экспромтом концерте, а лето посвятить размышлениям, развлечениям и встречам с собратьями-музыкантами. В детстве мне все это было недоступно: я посвящал все свое время игре на скрипке, и моя музыкальная жизнь проходила или в обществе учителей, или на эстраде перед слушателями, а летом я возвращался к семье. Общения с другими музыкантами на равных не было. Когда же я вырос, все изменилось в изменившемся после войны мире. Светские музыкальные салоны, летние школы, импровизированные концерты в крупных музыкальных центрах — все это постепенно вытеснили фестивали. Многочисленные фестивали, в которых я вот уже пятьдесят лет участвую как скрипач или как дирижер, а то и как скрипач и дирижер одновременно, обогатили жизнь возможностями, которых раньше так не хватало. Возможностей открылось много, очень много. Проводя ежегодные фестивали, конкурсы и в особенности дирижируя и занимаясь со студентами, я приобщался к огромному миру музыки, завязывал бесценные дружеские отношения с собратьями по цеху и постепенно обрел почти все, о чем мечтал с юности.