Николас Блинкоу - Манчестерская тусовка

Джейк решил сменить тему:

— А вы вот что-то дерьмово выглядите.

И выглядите дерьмово, и говорите, и ведете себя. Да вы уже почти само дерьмо и есть.

Грин не сбился с курса и продолжал рассуждать на главную тему.

— Слушай, Джейк, дружище, я вот все думал: когда ты видишь перед собой ткань с красивым узором — ну, там, платье или типа подкладку на куртке… ты не начинаешь сомневаться в том, настоящий ли ты мужчина?

— Нет.

— Но теперь, когда я об этом спросил, наверное, будешь сомневаться, да?

— Да, — ответил Джейк. — А еще буду гадать, почему эта мысль вам первому пришла в голову.

Это у Грина что, пунктик? Оскорбленным он вроде не выглядит. Затолкнув философскую книгу обратно на полку, он потушил свою последнюю сигарету и теперь оглядывался по сторонам в поисках парковочного места. Джейк сидел на диване и как заботливая мама наливал в чашки с подсолнухами на один палец молока.

Дэйви Грин скрючился в кресле напротив со словами:

— Что до меня, то я люблю спинки повыше. Доживи до моих лет и тоже будешь все время искать, куда бы прислонить поясницу — так-то вот. Я ведь вдобавок ко всему еще и уделал себе на хрен спину… когда это… лет пять назад — вытаскивал одного придурка из канала.

— А с виду и не скажешь, что вы такой герой.

— Чего? — Грин на две секунды замолчал, и Джейк успел за это время сообразить, что неверно истолковал его слова. — А! Да нет, он уже тогда два дня как помер. И вот я пытался его приволочь багром к берегу. Ну и, видно, потянул спину, мышцу там какую-то сдвинул с места, а обратно она так и не встала.

Он немного постонал, положив руку на поясницу, — показал, где именно у него болит. А потом снова посмотрел на чашки.

— Э, да у тебя художественный вкус! По каталогу заказывал? Мне лучше три ложки, сынок. Чтобы кровь кипела. У нас, знаешь, долгая ночь впереди.

Но у Джейка Пауэла, когда-то мальчика, а теперь — взрослого мужчины, была одна особенность: он никогда ничего не говорил, находясь под стражей. Ну или почти ничего — только простые ответы на прямые вопросы. Его никто этому не учил. В роду у него не было никаких связей с преступным миром — разве что только дядя, который мечтал стать адвокатом и навещать заключенных. Джейка всегда выручала самонадеянность и какая-то внутренняя самодостаточность. Он посмотрел на часы: пятнадцать минут пятого. Эдак они и в самом деле просидят до утра.

— Может, лучше бы я у тебя кофе попросил, а?

— Как хотите… Эспрессо?

— Неет, только не это дерьмо! Я пью некрепкий кофе. Намешай мне бледновато-серой бурды — и я плачу от радости! А вот чай я люблю чтоб был потемнее.

Грин уставился на прозрачно-белую похлебку в чашке и подумал, что, пожалуй, не надо было затевать весь этот гон про сперму. Он закрыл глаза, залпом осушил чашку и быстро вернул ее на место.

— Там у тебя на дне жидкость для мытья посуды оставалась, — сказал он.

— Это чай с отдушкой. Не может быть, чтобы вы никогда не пили «Эрл Грей».

Ну как же, он пил!

— Конечно, пил. Как-то я допрашивал стриптизершу, подозреваемую в нарушении профессионального кодекса поведения. И вот мы сидели вдвоем у нее в гримерной и потягивали «Эрл Грей» — она считала, это придает ей шику.

— Знаете, что я думаю? — перебил его Джейк. — Что вы до сих пор смотрите повторы сериала про Коломбо. И до сих пор считаете, что достаточно притвориться недоумком, чтобы выудить у человека признание.

— Думаешь, я притворяюсь? Да я и в самом деле такой… Спроси у моей жены!

Дэйви Грин хорошо помнил ту ночь, когда впервые увидел Джейка. Он подобрал их с малышом Кевином Доннелли на Портленд-стрит. Знатная была ночка, инспектор Паскаль и отряд полиции нравов устроили тогда в Деревне одно из самых грандиозных своих выступлений. Конечно, они переборщили — послали спецназовцев брать, смешно сказать, сувенирную лавку. Но Дэйви нравилось думать, будто во всем, что он делает, есть хитрость и тонкий расчет. Может быть, сразу их и не разглядишь. Просто он так работает, это как бы его стиль. Возможно, зря он той ночью упомянул в разговоре с Джейком лейтенанта Коломбо: стоит раскрыть хотя бы часть своей секретной тактики, и все — в тебе больше нет никакой загадки.

Констебль Дэйви Грин сидел за рабочим столом и вертел в руках аккуратно сложенную бумажку.

— Чё это за хрень? Типа «Сладкий обманщик»? Как же, знаю, сам сижу на сахарине.

Вот это он здорово отколол! И даже не соврал. В то время Грин был еще женат, и жена перевела его на сахариновый заменитель.