СЛАВ ХРИСТОВ KAPACЛABOB - Кирилл и Мефодий

Следовательно, пусть он сам заботится о всех службах и, ощущая всегда страх божий, распоряжается ими, потому что и сам он будет давать отчет строгому судии за души вверенного ему народа...»

На этом заканчивалась первая половина письма, вторая часть была посвящена наставлениям о святых постах. В этом обе церкви тоже расходились, и потому надо было с такими мелкими подробностями писать обо всем. Папа Стефан быстро просмотрел наставления, а когда дошел до пассажа о Мефодии, стал вчитываться внимательнее.

«Мы очень изумились, узнав о том, что Мефодий служил не миру, а вражде, не назиданию, а лжеучению... Если это так, как мы слышали, то мы полностью отвергаем лжеучение. Проклятие за презрение к истинной вере падет на голову того, кто проявляет его; но ты и твой народ не будете виноваты перед судом Святого духа, если чтите и сохраняете веру, которую проповедует римская церковь.

Однако божественные службы и святые таинства литургии, которые упомянутый Мефодий осмеливается совершать на славянском языке, суть то, чего он клятвенно, перед святейшими мощами блаженного Петра, обещал не делать; и пусть отныне никто и никоим образом не дерзнет делать нечто подобное, испытывая отвращение к его клятвопреступлению. Потому божьей и нашей апостольской властью мы запрещаем это под страхом заключения в кандалы и под страхом проклятия — за исключением того, что служит для назидания простому, неграмотному народу и что сообщается ему на этом языке знающими людьми, чтобы ознакомить его с евангельскими в апостольскими поучениями. Мы позволяем и советуем делать это весьма часто, чтобы на каждом языке славили бога и исповедовались ему.

А упорных и непослушных, которые сеют вражду и соблазны, мы предписываем изгонять из церкви, если эти сеятели плевел не исправятся после двух увещеваний; чтобы паршивая овца не заразила все стадо, поручаем обуздать ее силой и изгнать из ваших пределов».

Этим посланием папа сделал первый шаг в борьбе, которую надо было довести до конца. Он обрекал представителей константинопольской церкви на безусловное и незамедлительное изгнание из Моравско-Паннонского диоцеза. Довольно делать уступки коварному Фотию. Папа Стефан не знал, что Мефодий ездил в Константинополь с ведома папы Иоанна. Согласно версии Вихинга, принятой Стефаном, Мефодий поехал, чтобы получить поручения от вернувшегося на патриарший престол Фотия, ярого противника римской церкви, коварного и неверного Фотия, дважды преданного анафеме...

Папа позвонил в колокольчик. Вошел монах. Святой отец показал глазами на послание, но прежде чем тот приблизился, папа попросил его позвать Захария Библиотекаря. Когда преемник покойного Анастасия вошел, Стефан V, даже не пригласив его сесть, тут же распорядился подготовить дополнительные указания для послов в Моравию и сказал, что лично вручит их епископу Доминику.

Архиепископ Иосиф был добр, скромен и достаточно стар, чтобы гнаться за земными благами. Князь Борис-Михаил часто приглашал его потолковать об устройстве церковных дел или послушать объяснения какого-нибудь непонятного места в учении Христа. Старец был так внимателен к болгарскому князю, что Борис-Михаил угадывал некоторое смущение в его манере держаться. По-видимому, прошлое изгнание византийских священников из Болгарии и сегодня вселяло в него неуверенность: он боялся провиниться перед князем, задеть его княжеское достоинство. Да и наставлений, полученных им в свое время от патриарха Игнатия, — быть внимательным в разговоре, не раскрывать себя и не увлекаться в присутствии князя — не забыл. Тогда Борис-Михаил нагнал на них страху... Вот уже сколько лет, как Иосиф — глава болгарской церкви, и он не может пожаловаться на князя. Они понимают друг друга. Сначала архиепископ часто думал о Константинополе, хотел угодить также и византийцам, но постепенно понял, что Борис-Михаил не потерпит чьего-либо вмешательства в болгарские церковные дела. Вскоре Иосиф привык чувствовать себя полностью независимым от патриарха и считать князя своим единственным судьей. Это вернуло ему спокойствие и уверенность. Первое дело, на которое Борис-Михаил пожелал получить от него согласие, было открытие в Плиске училища для священников. Князь не хотел, чтобы священники приходили из Константинополя.

Он предпочитал, чтобы они были болгарами, людьми и а его страны. Иосиф не замедлил учредить училище по византийскому образцу, где учениками были дети знати. Некоторые из них впервые видели греческие книги, и греческий язык давался им нелегко. Борис-Михаил часто посещал училище, спрашивал учеников, внимательно слушал их ответы, но всегда уходил недовольным. Те, кто отлично отвечал на чужом языке, раздражали его. И чем больше они старались освоить византийские науки и порядки, тем больше темнело его лицо, становилось суровым и непроницаемым.