Джон Ридли - Путь к славе, или Разговоры с Манном

И тут я вспылил. Пускай даже от Бабушки Мей, но слышать, что я должен своему отцу — этому злобному пьянчуге, который вечно избивал меня, — что-то еще, кроме «до свиданья», — слышать это спокойно я не мог. Разве не он унижал меня любыми способами, при каждом удобном случае? Разве не я все еще продолжал его содержать, давая деньги на еду и квартирную плату, которые он транжирил на выпивку и наркотики?

В этом-то, заявила мне Мей, уравновесив своим спокойствием мою горячность, — в этом-то вся проблема: я содержу отца, даю ему деньги, но раз я окончательно ушел из дома, значит, об отце некому будет позаботиться. Ведь я приносил ему то главное, что нужно для жизни, — еду и спиртное, а значит, он не шатался в оцепенении по улицам, выглядывая, где бы перехватить съестного или как бы нализаться. Я стирал его одежду, убирал квартиру. Значит, отец не жил в собственной грязи. Пока меня не было, Мей за ним приглядывала, она готова делать это и впредь, но что нужно моему отцу, заявила она, так это семья. Он — всего-навсего великовозрастный младенец, убеждала меня Мей, один он попросту пропадет. Она не просила меня вернуться к отцу. Она понимала, что, если попросит, я вернусь — только ради нее. Но такого она не могла от меня потребовать. Мей только попросила поступить так, как скажет мне сердце, а потом ушла, чтобы я подумал.

И я стал думать.

Я думал обо всех полученных оплеухах, обо всех гнусных кличках, обо всех грубых выволочках, обо всех злобных выходках — обо всем, что сыпалось, и сыпалось, и сыпалось на меня от этого человека. Этого человека.

Этот человек.

Мой отец.

Я представил себе, как он живет один, предпочитая дурь и выпивку еде и крыше над головой. Сколько времени пройдет, прежде чем такой выбор убьет его? Меня это не заботило. Я не хотел об этом задумываться. Я хотел только одного — предоставить его самому себе.

Но не мог. Не мог, потому что этого не сделала бы моя мама. Она бы не бросила его, хоть бы это… хоть это ее и убило. За что я ненавидел отца — в моих глазах это было убийство. Я ненавидел его — но не так сильно, как любил мать. А чтобы доказать ей свою любовь, чтобы почтить ее…

Я обругал самого себя. Просил Бога проклясть меня за то, что я способен хоть какие-то чувства испытывать к этой никчемной вошке.

Я перепаковал вещи и проделал обратный путь через пять с половиной кварталов, чтобы снова оказаться рядом с отцом. Этот поступок обошелся мне в сумму месячной арендной платы. Ну и стоил мне свободы.

В телефонной трубке гудки… гудки… гудки…

— Алло!

— Фрэн?

— Джеки!

— Я не вовремя?

— Да я тут еду готовлю.

— Могу перезвонить, если…

— Что ты, не надо! Я хочу с тобой поболтать. Сколько лет, сколько зим!

— Я на гастролях был.

— Знаю. Ну и как?

— Хорошо. В общем, по-своему забавно. Я раньше никогда так не разъезжал, поэтому весело получилось. Поработал недельку с Бадди Джи, недельку — с Виком Деймоном, Мелом Торме…

— И какой он?

— Настоящая звезда: важный, но симпатичный. Я тоже таким хочу быть, если когда-нибудь… ну, понимаешь, когда я выкарабкаюсь. Важным, но порядочным.

— А «Копа»? Сид сказал мне, что ты будешь выступать в «Копе».

— На следующей неделе, с Тони Беннеттом.

— Джеки, это же здорово! Просто сенсация! Это будет грандиозное представление, я уверена. Мне нужно лететь в Лос-Анджелес на следующей неделе. Пожалуй, я это отменю.

— Не надо.

— Я могу поговорить с…

— Да о чем ты говоришь — «отменю»?

— Это же твое первое важное выступление.

— Первое из многих. Теперь я буду выступать в «Копе» регулярно. Зайдешь посмотреть как-нибудь в другой раз, а сейчас не надо с ума сходить, отменять свои дела. А кстати, что у тебя в Лос-Анджелесе…

— Сейчас, погоди минуточку… тут мне нужно было кое-что с плиты снять.

— Может, я все-таки тебе перезвоню?

— Нет-нет. А что ты…

— Что ты-то собираешься делать?

— …Ничего…

— Что значит «ничего»? У тебя же есть этот важный контракт…

— Ну да. Огромный.

— Важнее, чем мой, — у меня-то вообще никакого нет.

— Да знаешь, что это такое? Связаться с Си-би-эс — все равно что заиметь второго папашу. Эти ребята вечно во все нос суют: прическу мне нужно сделать такую-то, одеваться я должна так-то…

— Ну, это же телевидение. Ты должна хорошо выглядеть.

— А сейчас я плохо выгляжу?

— Да ладно тебе. Ты же знаешь — я тебя красавицей считаю. Просто хочу сказать, что на ТВ ты должна выглядеть…

— Я уже сейчас могу предсказать: однажды они станут учить меня, какие мне петь песни…