Джон Ридли - Путь к славе, или Разговоры с Манном

Ко мне уже начало возвращаться самообладание.

— Ты тут поосторожней. Здесь тебе не флоридская глухомань.

— Это тебе надо быть поосторожней, черномазый.

На ум мне пришла одна мысль. Нехорошая мысль. Я быстро осмотрелся по сторонам, нет ли поблизости кого-то еще из той троицы белых мерзавцев: может, они приехали сюда довершить то, что им не удалось тогда сделать.

Дайтон улыбнулся: мой страх добавил очко в его пользу.

— Не трусь, парень. Со мной никого нет. Только жена, я же сказал, но она сейчас в мотеле. — Он внимательно огляделся по сторонам. — Ну, мы-то не можем в таких местах останавливаться.

Он подал знак официанту, чтоб тот принес ему еще выпивки.

И продолжил:

— Да. Только я и моя жена. С Джессом я уже не корешусь. Помнишь Джесса? Рыжего Джесса. После той ночи он вроде как немного свихнулся. Призраки ему всё мерещились. — Дайтон ухмыльнулся. — И с Эрлом больше не корешусь. Кончено! Эрла больше нет. Эрл умер, и это ты его убил.

Я ничего не ответил. От волнения у меня на лице заплясали мышцы.

— Ты убил Эрла.

— Я…

— Ну да, а ты как думал? Взял стальную трубу, долбанул человека по башке. И что — думал, он не умрет?

В одно мгновенье прошлое будто ожило. Тот красношеий, тощий толстяк, двигался на меня, поблескивая кастетом, готовый приняться за дело. Я замахнулся трубой и ощутил столкновение металла с костью: вибрация через ствол трубы передалась моему телу. Но, пусть воспоминания были вполне отчетливыми, я все же запротестовал:

— Я не уби…

Подошел официант и поставил перед Дайтоном новую порцию спиртного.

Когда он удалился, я повторил, понизив голос:

— Я его не убивал.

Дайтон отхлебнул из своего стакана, посмаковал глоток, а заодно посмаковал и это мгновенье. Потом полез в карман, вытащил газетную вырезку — рваную, пожелтевшую, — явно ровесницу того пиджака, из которого он ее выудил. Широким жестом — бездарный актеришка, играющий перед грошовыми зрителями, — он протянул вырезку мне.

Я пальцем не шевельнул, тем самым выражая свой протест, — но это длилось лишь секунду. Затем я взял вырезку, развернул. Газетный текст гласил:

МЕСТНЫЙ ЖИТЕЛЬ ПОГИБ ОТ НАПАДЕНИЯ

Местный житель погиб вчера поздней ночью. По свидетельствам очевидцев, на него напал цветной бродяга.

Эрл Колмбз из Кендалла был убит в Северном Майами, как заявляет полиция, от одного удара по голове тупым предметом.

Свидетели — Джесс Рэнд и Дайтон Спунер, оба также жители Кендалла, — рассказали, что ехали вместе с жертвой в машине. По пути они увидели цветного мужчину, который куда-то шел в одиночестве и, похоже, чем-то был расстроен. Они остановились и спросили у цветного, не нужна ли ему помощь. Тогда бродяга замахнулся металлической трубой, ударил Колмбза по голове и убил его. Затем цветной скрылся с места преступления. Рэнд и Спунер, пытаясь оказать помощь пострадавшему Колмбзу, не стали догонять подозреваемого.

Заметка продолжалась. В ней сухо излагались подробности, переданные свидетелями, говорилось о том, что полиция разыскивает подозреваемого цветного, упомянуты наследники Колмбза. Но там ни слова не было ни про медный кастет Эрла, ни про ту их доску с гвоздями. Заметка умолчала о том, что жертва — несчастный скончавшийся Эрл Колмбз — вместе с дружками собирался в ту ночь линчевать негра.

Однако…

Однако получается, я убил человека. Нечаянно, в ходе самообороны, но все же — я убил человека. Не знаю, что я ощутил — омерзение, чувство вины или печаль, невзирая на истинные обстоятельства той ночи, — но все это вместе вызвало у меня тошноту, которая собралась комком в животе, а оттуда разлилась по всему телу. И вскоре я уже целиком, с головы до ног, чувствовал на себе скверну смертоубийства.

Каковы бы ни были мои чувства — Дайтону их было не понять. Похоже, ему даже на своего покойного дружка было наплевать: он только радовался, что привел меня в такое состояние.

Превозмогая новое болезненное ощущение, я отбросил заметку.

— Все было не так.

— Так написано в газетах. А газеты не врут.

— Это была самозащита. Это вы трое…

— У тебя есть свидетели?

Человек в машине — тот, что спас меня… Но разве теперь найдешь его!

Дайтон положил конец моему ходу мыслей:

— Даже если ты расскажешь, как оно все было, догадайся, как судьи во Флориде решат дело? Что такое слово черномазого против слова чистого, добропорядочного белого, а?

Я задумался. А потом прикинул, что, будь этот южанин уверен, что закон — на его стороне, он не сидел бы сейчас тут со мной за столом и не бухал. На меня копы уже надевали бы наручники.