Тим Лотт - Штормовое предупреждение

Все могло сложиться хуже, гораздо хуже, уговаривает себя Чарли, закрывая магазин. Сегодняшняя среда, обычный будний день, принесла ему тысячу фунтов. Вроде бы грех жаловаться, но это такая малость, если вспомнить про все его долги… Ладно, помаленьку он с ними расквитается. Бизнес у него надежный, паниковать не стоит.

Чарли действительно пришли отклики на его послание в рубрику "От сердца к сердцу". В первую неделю он получил только пять ответов. Но потом, войдя во вкус, решил воспользоваться предложенной газетой скидкой: "шесть публикаций по цене четырех". Спустя полтора месяца в его ящике оказалось уже почти пятьдесят писем. Каждое он изучил внимательнейшим образом и на все ответил, даже на те, которые отбраковал. Почти половина его корреспонденток писали от безысходности, от жестокого одиночества, но, хотя он и сам изо дня в день испытывал те же самые муки, это отталкивало. Отталкивало, что они уже даже не пытаются скрывать своего отчаянья. Ни намека на кокетство, на извечную игру, лишь мольба о спасении. Это легко читалось между выспренних, неестественных слов ("Ты мужчина моей мечты, я сразу поняла это по твоим словам, я ждала тебя много-много лет!"). Или, еще чаще, в тоскливых лицах на фотографиях с чуть потрепанными краями, в этих глазах с красными точками вместо зрачков, как будто дьявол уже пометил их для себя.

Письма попадались самые разные. Некоторые крайне вежливые и светские, словно ответ на деловое предложение, которое даже не особо их заинтересовало. "Уважаемый сэр! Я прочла ваше объявление, оно показалось мне довольно любопытным. И хотя у меня уже есть несколько вариантов…" Часть дам ограничивалась одной-двумя фразами, иногда пугающими, и адресом. Только шесть писем показались Чарли более или менее нормальными, в них хоть что-то соответствовало представлениям самого Чарли о жизни.

С тремя из шести он даже готов был встретиться. Первая, судя по письму, была очень даже подходящей кандидатурой. Тоже переехала из Лондона, примерно из того же района (впрочем, ее улица уже в Хаммерсмите, а не в Фулеме), примерно того же возраста (пятьдесят два). Письмо было приятно написано, без грамматических ошибок, без выкрутасов, женщина просто и понятно рассказала о себе. О том, как она одинока, муж умер, а найти новых знакомых, друзей практически невозможно. Но она не унывает. У нее много разных увлечений, и она все еще "молода душой".

Сама интонация письма была очень располагающей, и, промучившись несколько вечеров от робости, Чарли все-таки набрал ее номер, вписанный в узкий прямоугольник, оттиснутый наверху листка. Голос, ответивший ему, был приветливым и мягким, они проболтали минут тридцать и договорились встретиться в мясном ресторанчике.

Чарли, войдя в вестибюль, сразу ее увидел и весь похолодел… Кожа да кости, в чем только душа держится, и волос на голове почти нет, он тут же заподозрил, что у нее рак. Он даже не стал подходить, тут же развернулся и с позором бежал. А придя домой, продиктовал ее автоответчику идиотское послание: к нему, дескать, вдруг неожиданно вернулась жена. Он и сам понимал, что это полная чушь, но решил, что она будет рада хоть какому-то объяснению, даже столь откровенному вранью.

Вторая женщина оказалась значительно моложе его, лет сорока шести, и была на удивление хороша собой. Чарли сразу понял, что это глухой вариант. Сама ее манера разговаривать, то, как она поглядывала на его слегка отвисшее брюшко, это недоумение во взгляде, пока он долго листал меню, не зная, что заказать в том модном ресторане, куда она сама его и затащила, все буквально вопило: этот орешек тебе не по зубам. Все то — очень недолгое — время, что они сидели за столом, она равнодушно его изучала и была демонстративно вежлива. Но тем не менее успела покритиковать за то, что он слишком много пьет, и это было истинной правдой, даже по нынешним меркам Чарли, привыкшего выпивать по три бутылки вина в день. Кончилось тем, что сразу же после основного блюда спутница его торопливо удалилась, не пожелав даже заказать пудинг. Чарли был оскорблен до глубины души, но тут же решил, что это, говоря высоким стилем, справедливое возмездие за то, как он поступил с первой дамой.

После этих двух историй на Чарли накатила такая лютая тоска по Морин, что едва не бросился ей звонить, умолять, чтобы она вернулась. Боже, как ему недоставало их монотонной, налаженной, нудной совместной жизни! Перспектива создать новую семью — в его-то возрасте! — казалась ему все более безнадежной, Чарли совсем пал духом. Он хотел выбросить остальные четыре письма в ведро, но потом все-таки позвонил "номеру третьему".