Тим Лотт - Штормовое предупреждение

— Я даже тебе нравлюсь, Чарли. Вижу, вижу это по твоим масленым глазам. Но больно ты некрасив, парень. Вот Морин другое дело, я как-нибудь загляну к ней, утешу. Она слишком хороша для такого извращенца, как ты.

Чарли качает головой, прикидывая, сумеет ли протиснуться сквозь огромную толпу к грузовику. Он решается рискнуть.

— Ну что, Снежок? Пойдем перекусим?

Улыбка Ллойда тускнеет и сходит на нет.

— Больно тут сегодня гнусно, Чарли. Я сразу понял это по своей моче, Чарли, дрянь, а не моча.

У Чарли противно сосет от голода под ложечкой.

— Стары мы уже для подобных игр, Снежуля. Майк Сандерленд, тот, конечно, может торчать в пикетах, зеленый еще.

— Может, но не станет, — с горечью говорит Ллойд.

— Это почему же?

— Знаешь, что он мне сказал, Чарли?

— А ты что, встречался с ним?

— Ну да, случайно на него наткнулся. На улице. Хотел пройти мимо, но он вцепился мне в рукав.

— И ты разговаривал с ним? С этим отщепенцем? Он же всех нас предал! Клюнул на подачки, увеличили мальчику зарплату, повысили в должности, сунули в зубы полную медстраховку. И теперь он уже совсем в заднице у Мердока, так глубоко забрался, что скоро вылезет через горло и сможет почистить ему зубы. Социалист проклятый!

— Я все-таки поговорил с ним. Он ведь тоже все это осуждал, сам знаешь. Но этот его психоаналитик помог ему справиться с идиотскими заблуждениями. А заблуждения у него были из-за постоянного комплекса вины, вот такая херня.

— А теперь, значит, он у нас здоровенький, аналитик его вылечил.

— Точно. Он так мне и заявил. Теперь, говорит, ему не стыдно брать деньги. Потому что, если не возьмет он, они достанутся каким-нибудь расистам или фашистам. Уж лучше им остаться в сфере труда, внутри системы обеспечения рабочих, он так и сказал: внутри системы, и еще добавил, что он завязал со всякими забастовками и протестами. Что может принести гораздо больше пользы на другом фронте борьбы.

— И ты позволил ему угостить тебя чашечкой кофе, так?

— Нет, Чарли. Я бы не взял из его рук даже стакана воды, если бы даже умирал от голода.

— Или от жажды?

— Даже если от жажды, да.

— Кстати, о жратве, я правда сейчас умру, Снежок…

Он решительно разворачивается:

— Я быстренько.

Он проталкивается сквозь толпу к автофургону с чаем и едой, на борту надпись "Коста-дель-Уоппинг", да-а, почти Коста-дель-Соль. Помимо обычного придорожного ассортимента здесь еще имеются фирменные блюда: "чили-кон-Уоппинг" и "мясо в горшочке по-уоппингски".

— Хочешь кофейку, приятель? — спрашивает продавец, бледный коротышка с редкими, но довольно длинными волосами, кончики черных кудрей, усыпанных перхотью, загибаются возле воротника и торчат вверх.

— Кофе у меня с собой.

Чарли, подняв руку, показывает ему термос с кофе, приготовленным Морин. От этого движения мускулы на животе напрягаются и давят на мочевой пузырь, Чарли чувствует позыв, но пока еще слабый. Туалеты поставили примерно в сотне ярдов отсюда, рядом с ними самое большое скопище. Чарли решает подождать, пока толпа немного рассосется.

— Тогда что тебе?

— Давайте мясо с картошкой, в горшочке.

Жуя на ходу кусок мяса, выуженный из бумажного контейнера, Чарли бредет обратно к тому месту, где оставил Снежка. Мясо вполне сносное.

Полицейские все в одинаковых робах на молнии, на которых никаких пометок, ни номеров, ни знаков отличия. Они нервно шныряют среди толпы, то там, то здесь. Чарли вспоминает слова Ллойда и мысленно с ним соглашается: атмосфера тут сегодня очень напряженная. В воздухе веет грозой. Он проталкивается сквозь толщу людей, машинально читая лозунги. "Мердок, ты худшая из новостей". "Ист-Энд поимел Флит-стрит". На местных жителей демонстранты смотрят как на врагов, к ним цепляются, им хамят, их с подозрением оглядывают, только за то, что они здесь живут. В толпе бродят всякие экстремисты, торгующие значками, флажками и бляхами с "левыми" лозунгами. Откуда-то издалека доносится марш в исполнении духовых, музыканты с медными трубами и валторнами проходят по шоссе.

Давка усиливается, ажиотаж нарастает. Пробираясь к Ллойду, Чарли слышит, что парни в шапках и с черными флагами что-то скандируют, но что — не разобрать. К воротам медленно подкатывает автобус. Чарли видит, как шоссе перегораживает цепь полицейских. За ними — конная полиция, у седел болтаются дубинки. Странно видеть их здесь, всех Этих стражей порядка, их сотни, ведь не происходит ничего криминального, всего лишь забастовка.