Джеймс Риз - Книга теней

Вскоре пришла очередь Мадлен отведать березовой розги. Она, как было сказано, не проявила должной покорности. Ни один член «синклита» не осмелился ударить девушку, не столько из уважения к ее состоянию, сколько из-за свойственных ее отцу приступов гнева, поэтому хирургу пришлось для этой цели нанять за три су мальчишку с площади. В одну из ночей в тишине дома Капо мальчишка раз за разом опускал розгу на голую поясницу Мадлен, в то время как каноник выпытывал у нее: почему она устроила настоящее представление перед надзирательницей и клялась ей в ненависти к кюре, но не подтвердила сказанное в суде? Она пыталась открыть канонику всю правду, объяснить, что лгала, но он, не слушая ее, выкрикивал фразы из Священного Писания.

Итак, план провалился. Ощущая, что ее тело и дух сломлены, Мадлен сидела молча, пока Сабина продолжала губить свою изломанную душу, исторгая потоки лжи. Когда Мадлен вновь попыталась сказать правду, ее вновь отдали в руки деревенского мальчишки с березовой розгой. Он бил ее ночью, ни один член «синклита» при этом не присутствовал. Руки ее были связаны веревкой, перекинутой через открытую дверь, на которой она висела, как мясная туша. Сабина, подпрыгивая на четвереньках на своей постели, с радостью следила за взмахами розги.

Как же Мадлен ненавидела Сабину! Она испытывала ненависть и к своему отцу, и к его друзьям-интриганам, судьям, продавшим свои души, зрителям в суде с их шелками и корзинами со снедью, ко всей толпе – этому многоногому смердящему зверю, копошащемуся в грязи площади… но ненависть к Сабине была сильнее всего. К Сабине, радовавшейся, когда били Мадлен, к Сабине, убивавшей отца Луи своими словами. Ненависть к уродливой, сумасшедшей, порочной Сабине, которая многоголосо выла ночи напролет и звала каноника каждый раз, когда наступал рассвет. К Сабине, которая билась в конвульсиях в зале суда с искаженным до неузнаваемости лицом. Фантастическая Сабина. Героическая Сабина, отгоняющая Сатану именем Господа и Его церкви. Безумная Сабина Капо – игрушка в руках «синклита» и мученица в глазах толпы. Действительно мученица. Сабина не минует своей участи, как не минует ее обреченный ею на смерть Луи. Мадлен позаботится об этом.

Наконец судебный процесс подошел к концу, и дело было передано судьям для вынесения приговора.

Но прежде Луи, которому было отказано в услугах доктора (хирург, в конце концов, был в его распоряжении), духовника (он, конечно, мог обратиться к канонику Миньону) и адвоката (ведь есть же прокурор), разрешили в самом конце процесса сказать слово в свою защиту. Это не была уступка закону, принципу правосудия, просто толпа хотела услышать священника-дьявола, она требовала , чтобы он говорил.

Отец Луи едва мог стоять. Он был худ и слаб, его била лихорадка. Он почти не спал в последние дни: круглосуточный шум площади, проклятия, исторгаемые в его адрес тысячью глоток, пока он лежал на чердаке… И все же зал притих, когда он встал, чтобы говорить.

– Именем Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа, именем Святой Девы, моей единственной защитницы, я заявляю, что никогда не был колдуном, никогда не имел дела с Сатаной, никогда не святотатствовал, никогда не признавал никакой магии, кроме силы Священного Писания, которое я преданно проповедовал. Я боготворю моего Спасителя и молю, чтобы мне было дано благо причаститься крови Страстей Господних.

Кюре тяжело опустился на скамью. В зале суда наступило молчание. Тихо было и на площади. Некоторые из сидевших на галерее плакали.

«Сейчас! – подумала Мадлен. – Сейчас!» И она вскочила с места, чтобы говорить, чтобы отказаться от своих показаний и спасти Луи, чтобы…

Но ее не услышали. Не успела она встать и начать свою речь, как заговорила Сабина.

Упиравшуюся Мадлен вывели из зала трое клерков. Сабина осталась, стоя на столе, задрав юбки выше головы и вопя, что Исакаарон, выполняя приказ кюре, входил к ней здесь и там. При этом она поворачивалась во все стороны, похотливо виляя бедрами и поглаживая лоно пальцами. Непристойности, которые она изрыгала, должны были бы заставить присутствовавших в зале благородных дам упасть в обморок.

Через час вердикт был вынесен и зачитан.

Обвинение было вынесено по тринадцати пунктам. На следующий день отцу Луи предстояло подвергнуться пыткам, обычной и чрезвычайной (первой – в качестве наказания, второй – чтобы добиться признания и выпытать имена сообщников). Он должен был встать на колени у дверей церкви Сен-Пьер и просить прощения у Господа, короля и правосудия. Потом его проведут через площадь, привяжут к столбу и сожгут. Сожгут живьем, после чего его прах будет развеян по ветру на все четыре стороны. Секретарь суда заключил чтение приговора известием, что памятная доска стоимостью сто пятьдесят ливров будет установлена на двери церкви Сен-Пьер, чтобы напоминать об этом событии.