Ирина Денежкина: Дай Мне!

Деня сидел на скамейке, засунув руки в карманы. Я вышла и споткнулась об него глазами. Остановилась.

– Привет, – радостно сказал он и подошёл. – Я вот решил проводить тебя докуда-нибудь.

– Ну проводи, – пожала плечами я и поймала себя на мысли, что последнее время часто пожимаю плечами. Жизнь становится недоступной моему стандартному пониманию.

Деня проводил меня до метро, потом подумал и проводил до универа. По дороге рассказал множество интересных вещей. Итак, ему двадцать лет. Весной вернулся из армии. Служил в Таманской дивизии, был в Чечне, на его глазах маджохеды перестреляли всех его друзей, а он остался. И вот теперь работает охранником, но ему скучно в этом городе, вообще скучно «на гражданке». Девушка не дождалась его из армии и вышла замуж. В конце концов Деня пространно заметил, что надо бы поехать обратно в Чечню.

Я внутренне воспротивилась этому. Деня мне нравился. Не знаю, чем. У него был потрясающий пофигизм в глазах. Пусть хоть что случается с миром – он только посмотрит, засунет руки в карманы и пойдёт по своим делам. Его трудно было чем-либо задеть. Про таких говорят: «Не принимает близко к сердцу». Мне бы так.

Целый день я пыталась пофигистически относиться ко всему и даже преуспела в этом. То есть с лёгким сердцем прогуляла русский язык, к тому же диктант.

Деня ждал меня у Казанского собора, сидя с безразличным видом на скамейке. Улыбнулся. Я тоже расплылась. И мы пошли гулять.

Вечером ко мне зашла кипящая от негодования Волкова.

– Ты где была весь день, кегля? – гневно вопрошала она, устраиваясь у меня на кровати с бутылкой пива и включая телевизор. – Поставь мне «Симпсонов». Я тебе звонила-звонила сегодня.

– Мы гуляли.

– Кто это мы?

– Я и Деня. Я, представь себе, шла вчера от Ляпы и познакомилась с мальчиком. Он тут неподалёку живёт.

Волкова с нетерпением дослушала и тут же стала выкладывать подробности своего вчерашнего вечера, плавно переходящего в ночь и так же плавно – в утро.

– …Денег у него – умотаться! Машина BMW. Всё время сюсюкал: «Ах, Лена, я просто на тебя насмотреться не могу!». Он мне стриптизёра купил за штуку! А потом мы к нему поехали, а Тарасова с его другом спала на полу, так как кровать одна, а я на кровати! А у него член как бейсбольная бита! Во! Он меня на работку утром отвёз, телефон вытребовал.

– Приедет ещё?

– Не знаю, – легко ответила Волкова. – А твой Деня как? Прикольно целуется?

– Не знаю, не пробовала, – призналась я.

Волкова скептически поскребла щёку и заявила:

– Погнали уже гулять.

Стемнело. Мы направились было в кафе «Толстяк» – все такие разодетые, на каблуках, в общем блеск – но на полпути нас окликнули:

– Стоять! Бояться!

Волкова недоумённо остановилась, уставившись на компанию неподалёку. К нам шёл улыбающийся Деня.

– Здравствуйте.

– Привет! – обрадовалась я.

– Привет, – холодно произнесла Волкова, всем своим видом показывая, что она достойна рукоплесканий, машины и цветов, а не приветствий «малолетки». Она таковыми считает всех молодых людей в возрасте до двадцати шести лет без машины. Машина мужчину красит. Прибавляет значительности.

Тем временем подошли все остальные: какие-то незнакомые мне мальчики, девушка с головой, похожей на яйцо, облепленное светлыми волосами и Нигер. Тот самый, с цепью. Это, видимо, не входило в планы Волковой, так что весь оставшийся вечер она просуществовала с кислой миной.

Мы гуляли до «Озерков» и обратно, пили пиво, а потом пошли в парк за железнодорожным полотном и компания Дени принялась петь песни. Разожгли костёр. Девушка пискливым голосом пела: «Это мир, здесь живу я. Здесь живёшь ты и наши друзья…» и щипала гитару. К Волковой привязался невысокий плечистый Миша. Я сидела напротив них на скамейке. Деня взял гитару.

– …Что ж ты смотришь так пристально? Не твоя я теперь. За два года я встретила очень много парней…

Я встала и ушла за какой-то куст, так как пиво неудержимо рвалось наружу. Потом пошла обратно и увидела поодаль компании на берегу широкоштанинную фигуру. Фигура принадлежала Нигеру.

– Привет ещё раз, – чересчур весело сказала я, глядя на него пьяными глазами.

«В те-мноте очертанья тают, тают, тают в темноте-е. Я ищу губами губы, только понимаю, что не те…»

Не помню, каким образом всё случилось, но через минуту я была в Нигерских объятиях, он дышал мне в лицо, приоткрыв губы. Потом поцеловал. Крыша подождала чуток и съехала. Нигер оказался сильным, приятным на ощупь, как молодой конь. Наглость, смешанная с детскостью хлынула на меня из его глаз и я, прощально булькнув, утонула в ней. Другими словами, целовались мы с Нигером до тех пор, пока на нас не набрёл Миша, собравшийся пописать. Миша вежливо ойкнул и удалился. Мы с Нигером бухие обалдело уставились друг на друга, потом пошли к костру.