Енё Рейто - Аванпост

— Мне известно, — тихо сказал он Мальцу, — что Бретай застрелил жену и капитана, а потом покончил с собой.

— Это неправда… — прошептал Малец. — Их всех троих убили!

Миллионы крошечных песчинок кололи им лица, раскаленный воздух, казалось, застыл над пустыней.

— Странно… — пробормотал Голубь. — А ты случайно не знаешь подробностей?… Кто был убийца?…

— Я!…

На этот раз Голубь вздрогнул. Даже он, при его веселом, беспечном, легкомысленном характере, почувствовал трагизм этой зловещей тайны. Оставим Баталангу, пусть маркиз с фонтаном тоже только шутка. Труп перед ванной — прекрасно, главное, потушить свет. Фельдмаршал узнает его во время тревоги — подумаете! Маккар не приходит на вечер — ерунда. Но тут другое, пострашнее: сидит посреди Сахары двадцатилетний Малец и рыдает, что убил нескольких человек. И что здесь всего ужаснее для человека легкомысленного: знает обо всем этом только он один. Надо же теперь что-то делать. Не поймите превратно: речь идет не о гармошке или какой-нибудь глупой шутке, а о вполне серьезных делах.

— Прошу тебя, перестань реветь… Лучше бы я слушал стихи Троппауэра. Они очень похожи на твою историю. Такие же волнующие, грустные — и ничего нельзя понять… На вот, возьми сигарету, закуривай и рассказывай все по порядку.

Переведя дух, студент кое-как унял свои всхлипывания и задышал ровнее. Временами, правда, еще шмыгал носом. Его трясло от волнения, так что поначалу стучащие зубы рассекали слова на слоги…

— Теперь вы все узнаете, — прошептал он. Потом многозначительно добавил: — Господин майор.

Голубь вскочил и, взвыв, шваркнул кепи о песок. — Только без этих глупостей, умоляю!

— Хорошо, хорошо… Не будем об этом. Предположим, я ничего не знаю.

— Во всей этой истории именно я — тот, кто ничего не знает. И чем больше мне пытаются что-то объяснить, тем меньше я понимаю.

Малец хитро улыбнулся.

— Договорились. Так слушай. Предположим, ты ничего не знаешь. Просто ты мой верный друг, и я рассказываю тебе все ужасы затем, чтобы, если я умру, было кому затянуть петлю на шее мерзавцев. Для начала имей в виду, что все это множество людей, которые расположились здесь вокруг нас лагерем, никогда не вернутся оттуда, куда идут. И причиной тому несколько мерзавцев, которые убили Рюселя.

— Объясни мне наконец, какой такой эликсир жизни изобрел этот господин Рюсель.

— Он нашел путь, который искали две тысячи лет. Светоний Паулин еще в первом веке побывал здесь, и он упоминает в своих записях о некоей Крокодильей троне, которая беспрепятственно ведет через пустыню до страны Черных Великанов. Поскольку вдоль берегов Нигера

в тех местах, которые описывал Светоний, живут пигмеи, Рюсель предположил, что великаны — это народ сокота. Они по сравнению с пигмеями действительно огромного роста. Так это упоминание, которому серьёзные ученые из-за слова «великаны» не придавали значения, сослужило Рюселю добрую службу, и он доказал, что оно верно. Равно как и слова Геродота, до известной степени. Теперь о Геродоте…

— Друг… Не надо о Геродоте! Или где-нибудь в другом месте, но только не в Сахаре! Мне с этими древними и в морской академии было одно мучение.

Сквозь серую пелену пыли проглядывала молочно-бледная луна. Ее тусклый свет падал на уходящие в бесконечность песчаные холмы. Горестно заржал напугавшийся чего-то мул, и издали ему ответили гиены.

— Ты должен это выслушать… — сказал Малец. — Из-за этого погибнут тысячи людей…

— Не сердись, но это глупость, что из-за каких-то там классиков в пустыне гибнут люди! Здесь жара, нездоровый климат. Но ни Вергилий, ни Шекспир тут ни при чем!

— Я знаю, ты притворяешься. Но все-таки прошу тебя, потерпи еще немного. Геродот пишет, что между Нилом и Нигером есть сообщение. И туманно объясняет это крокодилами. По мнению Рюселя, Крокодилья тропа ведет через Сенегамбию, а Геродот, который шел дорогой Светония, очевидно, перепутал Нил с Гамбией. Тот, кто найдет этот путь, соединяющий Сахару с провинцией Нигер, сделает величайшее открытие нашего времени и поможет освоению Африки. Построить тогда железную дорогу через Сахару будет пара пустяков. Она соединила бы Средиземное море с портами на западноафриканском берегу. Потом Франция захватила бы свободные земли в Сенегамбии, ту самую Баталангу, где Живет народ сокота.

Сокота знают этот путь, который со времен Светония и Геродота все пытаются найти. Рюсель считал свое предположение о том, где он должен быть, абсолютно верным… Но Рюсель исчез. И никогда не вернется. В Марокко возвратился только доктор Бретай, смертельно больной, а еще Анри Гризон остался живехонек…