Ирэн Роздобудько - Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…

– Повтори, пожалуйста, последнюю фразу, – задумчиво сказала Соня.

Саня удивленно вскинул левую бровь, но выполнил ее просьбу.

– Довольна?

– Шесть запятых… – сказала Соня.

– Что?…

– В твоей фразе шесть запятых… – повторила Соня.

– Это так важно для тебя? – хмыкнул он, снимая галстук.

– Важно… – сказала Соня.

Саня разделся и пошел в ванную. Он взял привычку после работы мыться по несколько часов, старательно напевая в душе бравурные марши.

Соня выглянула в окно – внизу в синей дымке тихо дышали еще не расцветшие кусты сирени. Но почки уже были тугими, набухшими – в ожидании настоящего тепла, чтобы выстрелить салютом мелких, тонко выточенных цветов. И это необходимо было немедленно зафиксировать!

Соня накинула платок и спустилась в сад.

…Вот стоит она у окна, стыдливо держась обеими руками за воротник пеньюара, окаймленного лебединым пухом, смотрит на улицу, залитую импрессионистскими красками вечерних сумерек. С ее ресниц по щекам течет краска – это такие романтические слезы, которые пускают звезды немого кино. И все в этой ситуации похоже на сказку, в которой она, Марина, сначала играет роль нищей, а потом – принцессы.

…Вот тихо скрипят двери, и она вздрагивает, но не оборачивается и не двигается.

Просто стоит у окна и на фоне разноцветной улицы, которая отражается в тонированном стекле, видит свое лицо – такое чистое и ясное, как у мадонны. Так когда-то о ее лице сказала учительница литературы. Краска, которая течет с ресниц, делает глаза огромными, а лицо – трогательным, беззащитным. Все происходит, как в кино.

…Вот дверь открывается, и входит ОН.

Конечно, он еще не видит ее лица, и она кажется ему обычной девушкой, с которой можно провести несколько приятных часов. Она медленно поворачивает голову. И он видит ее лик, который напоминает лик мадонны, ее глаза, ее дрожащую улыбку, за которой кроется страх и гордость, видит ее руки, скрещенные на уголках воротничка так, словно она защищается, видит ее всю, подсвеченную со спины неоновыми бликами.

И происходит чудо.

«Ты в первый раз?..» – говорит он.

«Зачем?» – говорит он.

«…С такими глазами?» – говорит он.

«… С такой фигурой?» – говорит он.

«…С таким взглядом?» – говорит он.

Они стоят в темноте комнаты и во вспышках уличного карнавала говорят только губами – тихо-тихо. И она рассказывает ему, что все в ее жизни – ложь от начала до конца.

Она больна, отравлена этой ложью. Но этот выбор – быть здесь, в этой комнате – ее выбор. Ведь она хочет жить, а это значит: если все в мире имеет свою цену – получать по высшему разряду.

Она стискивает зубы, произнося последнюю фразу. В ее голосе звучит гордость и даже вызов, который она бросает не только ему, но и всему миру.

Он хмурится, на скулах проступают красные пятна. Говорит, что она – глупая девчонка. И что ей очень повезло, что именно он первым вошел в эту комнату. Потому что они немедленно выйдут отсюда вместе. Он спасет ее. И дальше все будет развиваться, как в фильме «Красотка» с ее любимой Джулией Робертс. Недаром же она так похожа на нее – такой же большой, четко очерченный рот, высокие скулы, копна рыжеватых волос, матовая кожа, длинные ноги. И гордый взгляд.

Она создана быть женой миллионера! Он выводит ее из комнаты, проводит мимо стойки бара, за которой сидят Регина, Петра, Марго и другие девушки, мимо Хулио, который наигрывает на гитаре «Бесаме мучо», распахивает двери, и яркий свет, как океанская длинная волна, врывается в душный зал, он хватает ее за руку, крепко сжимает, чтобы не потерялась, и они ныряют в огни под песню Селин Дион…

…Марина стоит у окна, держится за воротник пеньюара и смотрит, как под окном рекой течет разноцветная улица – чуть ли не единственная в районе, где жизнь не останавливается ни на миг.

За спиной слышится шуршание и скрежет пружин: клиент садится на край кровати и начинает снимать носки. Так буднично, как это делает каждый вечер в своей супружеской спальне. Повертев их в руках, сует под кровать. Марина все это видит в отражении в стекле, улыбается: так же делает ее отец.

Клиент тучный, с белой кожей, с короткими толстыми пальцами, в которых достаточно легко можно представить вилку с наколотой на нее сарделькой.

Он уже разделся, улегся поверх простыни и похлопал ладонью рядом с собой. Марина послушно подошла. Пальцами ноги, улыбаясь собственному остроумию, клиент хватает подол ее пеньюара и тянет вниз.