Рейчел Джойс - Операция «Перфект»

На ней были широкие черные брюки, блузка-марлевка и пурпурная шляпа с широкими полями.

– Ох, простите, я, кажется, вам помешала! – воскликнула Беверли, по очереди оглядывая собравшихся. Шляпу свою она сняла и теперь вертела ее в руках, точно руль от машины, не зная, куда ее деть. – Видите ли, я ищу отдел мягких игрушек, но все время попадаю куда-то не туда. Я здесь целый век не была. – Глаза Беверли так и бегали по лицам женщин, от волнения она торопилась, то и дело запиналась и пропускала слова.

Дайана улыбнулась и громко сказала:

– Прошу вас, познакомьтесь: это Беверли.

– Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, – затрещала Беверли, так энергично махая рукой, словно протирала невидимое окно. Дамы в ответ натянуто улыбались, казалось, улыбки застревают у них между зубами, причиняя нестерпимую боль.

– Но я действительно вам не помешала? – спросила Беверли, обращаясь к Дайане.

– Нет-нет, что вы, – ответила Андреа таким тоном, в котором явственно читалось «Да-да, конечно же, ты нам помешала!».

– Байрон, предложи Беверли свой стул, – сказала Дайана.

– Ох нет, прошу вас, не надо, я сейчас ухожу.

Но Дайана продолжала настаивать, и Байрон подтащил тяжелый позолоченный стул поближе к матери. Андреа, освобождая место, немного подвинула свой, а Байрон встал за материной спиной и прислонился к ее плечу. Он чувствовал, что со стороны Дайаны это большая ошибка – предложить Беверли посидеть с ними. И еще одна большая ошибка – намерение представить эту особу матерям учеников «Уинстон Хаус». Байрон не сомневался, что Джеймс полностью разделил бы его мнение.

Тем не менее Беверли все-таки уселась на его стул и сидела, напряженно выпрямившись и не касаясь позвоночником спинки, и по-прежнему не знала, куда деть свою дурацкую шляпу. Сперва она пристроила ее на колени, потом повесила на спинку стула, но шляпа тут же соскользнула на пол, и Беверли решила там ее и оставить.

– Да, кстати, – сказала она, словно отвечая на чей-то вопрос, хотя никто никаких вопросов ей не задавал и не проявлял ни малейших намерений это сделать, – Джини просто в восторге от того барашка, которого вы ей подарили. – Она по-прежнему обращалась только к Дайане. – Она все время с ним играет. Но знаете что?

Дайана чуть качнула головой:

– Нет, Беверли, не знаю.

– У него гитара сломалась! Я говорила ей, чтоб была осторожней. Это же коллекционная вещь, говорила я. И она так расстроилась! Гитара сломалась буквально у нее в руках. Вот так – хлоп, и все. – И, схватив пластмассовую ложечку Андреа, Беверли одним движением сломала ее пополам.

Байрон остолбенел. Он боялся, что если шевельнет хоть одним мускулом, то уже не удержится и попросту вытолкает эту Беверли вон. Ему хотелось прикрикнуть на нее, чтобы она хоть про подаренный велосипед не упоминала. Ему хотелось и на всех этих матерей прикрикнуть – пусть бы себе продолжали пить свой кофе. Но они продолжали смотреть на Беверли с каменными, до отвращения любезными улыбками.

– Я по пакету догадалась, что вы его здесь купили, вот и пообещала ей: «Если ты будешь хорошей девочкой, Джини, и перестанешь ныть, мама купит тебе другого такого барашка». Ах, как приятно, что я здесь на вас наткнулась! – Беверли окинула цепким взглядом остальных матерей и спросила: – А вы здесь часто бываете?

Женщины закивали: да, часто. – Постоянно, – сказала Андреа Лоу. Беверли кивнула.

– Не хотите ли выпить чаю или кофе? – спросила Дайана, протягивая Беверли меню в кожаной обложке.

– А чего-нибудь покрепче здесь не подают? – Беверли явно хотела пошутить, но никто не засмеялся, даже не улыбнулся, никто не сказал: «Нет, не подают, как насчет кофе?», и Беверли так жутко покраснела, что ее лицо стало почти багровым.

– Нет-нет, спасибо, я уже ухожу, – сказала она, но почему-то не встала и не ушла, а вдруг спросила: – Полагаю, у всех вас тоже есть дети, как и у Дайаны?

Матери дружно потянулись к своим чашкам и негромко прожурчали в ответ что-то вроде «да, есть» и «один» или «двое».

– И я полагаю, все они учатся в школе «Уинстон Хаус»? – Она явно старалась быть дружелюбной.

Да, разумеется, сказали матери, словно больше и учиться-то было негде.

– Это очень хорошая школа, – продолжала Беверли, – если, конечно, можешь себе ее позволить. Прямо-таки расчудесная школа. – И она снова огляделась, словно вбирая в себя глазами тонкие хрустальные бокалы, официанток в аккуратной черно-белой форме, крахмальные скатерти. – Жаль, правда, что в этом магазине не выдают марки «Грин Шилд» [41], – сказала она. – Если б выдавали, я бы только сюда и ходила.