Рейчел Джойс - Операция «Перфект»

Через четыре года Байрон из этой школы сбежал. Пользуясь ночными поездами и ночными рейсами автобусов, он вернулся на Кренхемскую пустошь. Дом, разумеется, оказался заперт, так что войти он не смог. В итоге Байрон сам отправился в полицейский участок и сказал, что сдается властям. Полицейские были в растерянности: мальчик ничего плохого не сделал, хоть и утверждал, что вполне может сделать, и все повторял, что способен вызывать несчастные случаи. И плакал. И умолял позволить ему остаться в участке. Байрон был в таком отчаянии, что у полицейских не хватило духу отослать его обратно в школу. Они позвонили Сеймуру и попросили забрать сына. Но Сеймур так и не приехал. Вместо него приехала Андреа Лоу.

Через несколько месяцев Байрону сообщили о самоубийстве отца. К этому времени все уже настолько переменилось, что в душе у него совсем не осталось места для каких бы то ни было чувств. На всякий случай его все-таки пичкали какими-то седативными средствами – и до, и после того, как сообщили о том, что совершил отец. Что-то такое об отцовском карабине и о том, какая это ужасная трагедия. Естественно, приносили «самые искренние соболезнования», но он уже столько раз слышал подобные слова, что они превратились для него в ничего не значащий набор звуков. Когда же его спросили, не хочет ли он присутствовать на похоронах, он ответил «нет». Впрочем, он не забыл спросить, знает ли его сестра о смерти отца, но в ответ услышал: она ведь учится в Бординг-скул, разве он не помнит? Нет, сказал он, не помню, я вообще мало что помню. И тут он увидел муху, обыкновенную дохлую муху, черную, лежавшую кверху лапками на подоконнике. И его вдруг всего затрясло.

Ничего страшного, сказали ему. Все будет хорошо, сказали ему. И спросили: может ли он вести себя спокойно и не двигаться? Может ли он перестать плакать и снять с себя шлепанцы? И он пообещал, что все сделает. После этого в руку ему вонзилась игла, и все исчезло, а когда он очнулся, то вокруг все разговаривали только о том, какое печенье дадут к чаю.

Джим вынужден все время смотреть на свои кроссовки. Он никак не может понять, увеличились у него ступни или остались такими же. Все-таки раньше ноги чувствовали себя внутри кроссовок как-то иначе. Приходится пошевелить пальцами и приподняться на пятках, чтобы иметь возможность восхититься тем, как хорошо его ноги стоят рядышком, точно пара старых друзей. Джим очень рад, что они друг у друга есть, что они снова вместе. Только странно, что он ходит ровно, не хромая, странно быть таким, как все. Может, он все-таки не такой уж неправильный, в конце концов? Может, иной раз даже полезно чего-то лишиться, чтобы понять, как правильно все было устроено прежде?

Джим понимает: своим спасением он обязан Поле и Даррену. Обеспокоенные тем, что он давно не появляется на работе, они сели на автобус и доехали до Кренхем-вилледж. Отыскав его кемпер, они долго стучались и в дверь, и в окна, и решили уже, что Джим куда-нибудь уехал – может быть, в отпуск. Но когда они уже «потащились обратно», как рассказывала потом Пола, их вдруг посетило совсем иное подозрение. «Мы даже испугались: вдруг ты умер или еще что?» В общем, они вернулись, Даррен влез на крышу и вскрыл люк. Увидев, в каком состоянии Джим, они хотели сразу же вызывать «неотложку», но его била такая дрожь, что для начала они решили напоить его чаем. А затем с огромным трудом отодрали клейкую ленту с окон, дверей и всевозможных шкафчиков. Притащили ему целую кучу теплых одеял и продуктов. Опорожнили биотуалет. И внушили Джиму, что теперь он в полной безопасности.

День клонится к вечеру, сегодня канун Нового года. Джим теперь просто поверить не может, что чуть не сдался. Во всяком случае, внутренне он был к этому совершенно готов. Но сейчас он уже по другую сторону этой опасной черты – он вернулся на работу и опять носит оранжевую шляпу, оранжевый фартук и оранжевые носки, теперь он отлично понимает, как глупо, как неправильно было бы сдаться. А ведь он уже, можно сказать, чувствовал себя побежденным. Но вдруг произошло нечто непредвиденное, и он продолжает жить.

Крупные бусины дождевых капель скатываются по темным оконным стеклам. Кафе пора закрывать. Мистер Мид и другие работники заботливо накрывают пленкой нераспроданную выпечку. В зале осталось всего несколько посетителей, но и те спешат допить свои горячие напитки, надеть пальто и разойтись по домам.

Пола весь день обсуждала наряд, который выбрала для праздничной вечеринки в спортивном клубе, на которую ее пригласил Даррен. Сам Даррен тоже немало времени провел в уборной – что-то такое делал со своими волосами, пытаясь заставить их выглядеть так, словно он ничего с ними не делал и даже не причесывался. В пять тридцать мистер Мид переоденется в черный смокинг, взятый напрокат в «Мосс Брос» [63], и встретится внизу со своей женой. Они приглашены на торжественный обед, где будут танцы, а в полночь – фейерверк. Оказывается, что и у Мойры свидание – с одним из молодых музыкантов, которые играют у них в супермаркете; а потом она вместе со всеми ребятами из оркестра поедет куда-то на минибусе, где они всю ночь будут играть. Короче, после закрытия кафе всем будет куда пойти, кроме Джима; он вернется в свой кемпер к своим ритуалам.