Раймон Кено - Вдали от Рюэйля

— Ты откуда? — спрашивает она у Люлю.

— Из Танкарвиля [11] Танкарвиль — город в департаменте Приморской Сены, недалеко от Гавра. , под Гавром.

— А-я-ис-Пари-и-и-жа, — растягивает Тереза.

Де Цикада степенно вынимает изо рта свою трубку. Он произносит:

— Из Парижа, что близ Понтуаза [12] Цитата из четверостишия Ф. Вийона «Катрен»: «Je suis François, dont il me poise/ Né de Paris emprès Pontoise/ Et de la corde d’une toise/ Saura mon col que mon cul poise» («В Париже, что близ Понтуаза / Я, Франсуа, родился…» (пер. Ю. Стефанова). Понтуаз — город в департаменте Валь д’Уаз, к северо-западу от Парижа. .

Выдав это, он важно вминает свой мундштук обратно в рот.

— Я ездила в Гавр один раз, — говорит Тереза, — посмотреть на море и на корабли. Забавно.

Де Цикада выдавливает изо рта свой наргиле:

— Вот именно что забавно.

Де Цикада обратно вдавливает свой чубук.

— А вот я, — говорит Люлю Думер, — представьте себе, я тоже была там всего один раз, чтобы сесть на поезд до Парижа. Я даже моря не увидела.

— А вот я, — говорит Тереза, — я знаю в Рюэйле таких людей, которые никогда не видели собор Парижской Богоматери.

Де Цикада вытаскивает свою носогрейку, отводит ее на несколько миллиметров ото рта и, выпустив дым, подтверждает:

— Точно.

Затем вновь стискивает губами свой курительный прибор.

— Здесь, в вашей дыре, не развлечешься, — говорит Люлю Думер.

— Место тихое, ничего не скажешь, — соглашается Тереза. — По воскресеньям — кино. А если захочешь потанцевать, то можешь доехать до Сюрен [13] Сюрен — город в департаменте Верхняя Сена, к западу от Парижа. , там готовят мидий, и картошка фри вкусная. А что тебе еще надо? Я налью еще по одной?

Де Цикада утвердительно склоняет голову. Тереза снова наполняет рюмки.

— А еще есть музей, — продолжает она, — в Мальмезоне [14] Мальмезон — см. Рюэль. Мальмезонский замок, построенный в XVII веке, являлся резиденцией императрицы Жозефины и Наполеона I. . Там полно всяких штук времен Императора. Именно туда он заслал свою Жозефину, когда она начала его доставать. Все ж какой мерзавец этот Наполевон, хотя мужики все такие. Принесут в жертву бедную женщину, лишь бы добиться почета, и даже не задумаются. Поэтому я тебе и говорю, мы, женщины, никогда не должны доверять типам с амбициями; рано или поздно такой обязательно бросит.

— А почему бы мне самой не-дабица-пачота? — вопрошает Люлю Думер.

— Говорю же, он тебя бросит.

— А почему бы не попробовать дабица-пачота одной? Я тоже желаю быть ик богатой ик-ик почитаемой.

Де Цикада вытряхивает пепел на тарелку.

— Тогда надо идти в шлюхи.

— Фигурка у нее ничего, — оценивает Тереза. — Как ты думаешь, Лу-Фифи?

Де Цикада переводит взгляд на Люлю Думер.

— Ничего, — нравоучительно изрекает он.

— А почему, — вопрошает Люлю Думер, — в меня не может влюбиться какой-нибудь богатей, может, даже какой-нибудь принц? Такое же случается.

— Случается, — авторитетно подтверждает Тереза.

— Индийский принц? — спрашивает де Цикада.

— Почему бы и нет? Они самые богатые, у них белые слоны и брюлики размером с яблоко.

— Он увезет тебя к себе.

— На своей собственной яхте.

— На бело-золотой, я видела такие в бухте Коммерс в Гавре.

— У меня будут слуги, драгоценности и право на жизнь и смерть моих подданных.

— Ты там заскучаешь и захочешь обратно в Понтуаз.

— Вот еще! А потом, я смогу запросто возвращаться во Францию, когда пожелаю.

— Если этого захочет твой раджа.

— О! Он захочет то, чего захочу я.

Де Цикада смотрит на нее и улыбается.

— Голова у нее на месте, — по-отечески изрекает он и добавляет: — Такая милашка далеко пойдет.

— В Аргентину, — подсказывает Тереза.

Люлю Думер улыбается в потолок.

— Любуется своим принцем, витающим в воздухе, — комментирует Тереза.

Люлю Думер смотрит непонятно куда. Указательным пальцем она изящно скребет голову.

— У тебя что, вши? — спрашивает у нее Тереза.

Люлю Думер не отвечает: она очень далеко отсюда.

— У тебя вши? — кричит ей в ухо Тереза.

— У меня? Нет! — отзывается Люлю Думер.

— А у меня были, — говорит Тереза.

— Ну уж поменьше, чем у меня, — говорит де Цикада.

— Лу-Фифи, не хвастайся, — говорит Тереза.

— У меня тоже они были, — говорит Люлю Думер, — когда я была маленькой.

— У меня — в школе, — говорит Тереза.

— У меня — в армии, — говорит де Цикада.

— Возвращаюсь я как-то домой. А мать мне и говорит, Люлю, до чего же ты растрепанная. Причесывает меня. И что же обнаруживает на расческе? Вошь. Причем не одну.