Фэнни Флэгг - Стоя под радугой

Тот чувствовала себя полной дурой. Не только потому, что та девица моложе ее дочери, но и потому, что все это время она колдовала над волосами Джеки Сью. Чтобы Джеки Сью хорошо выглядела, встречаясь с ее мужем!

Разумеется, никуда они не переехали, и скоро она наблюдала, как Джеймс и Джеки Сью разгуливают по улицам, хвастаясь новехоньким младенцем.

В то утро она спросила себя, почему ей так плохо. Может, от усталости? Может, все силы ее иссякли? В семь зазвонил телефон. Это наверняка Дарлин хочет знать, в котором часу закинуть ей детей, чтобы они с очередным муженьком могли поглазеть на автомобильные гонки. Но Тот не взяла трубку – впервые в жизни. Телефон звонил еще несколько раз, но даже этот назойливый звук не вызвал в ней ни малейшего желания встать. Тот сама на себя удивлялась. Что с ней случилось? Что там внутри нее наконец не выдержало и сломалось? Почему она может лежать такая спокойная, тихая, как радио, выдернутое из розетки? Точно, думала она, меня выдернули из розетки. Наконец я сдохла внутри. Во мне не течет больше ток, заставляющий топать вперед, включаться, что-то чувствовать.

Интересно, это навсегда или всего лишь отпуск, которого у нее никогда не было? Сколько она пробудет выключенной? Она надеялась, что это навсегда. Так хорошо было внутри, так приятно и безболезненно – быть живой и не чувствовать ничего. Как будто она переступила через свое тело и вышла из дому, хотя женщина, раньше бывшая Тот, все еще здесь, пустая, полая.

Часа в три она решила попытаться вылезти из постели. Она боялась, что стоит шевельнуться, и старая Тот впрыгнет снова в это тело, но, медленно встав и пройдясь по дому, успокоилась. Она могла двигаться, а прежняя Тот не возвращалась. Она была призраком в собственном доме, бродила по комнатам, созерцая жизнь, но эта жизнь совершенно ее не трогала. Что за чудесное состояние! В каком удивительном покое можно проводить дни! Что это? – думала она, опуская шторы, снимая со стены телефон и запихивая его в шкаф. Что это за новое состояние? Некоторое время спустя она его опознала. Все очень просто. Ей все равно. Всю жизнь она заботилась, старалась, сражалась, искала ответов, и сегодня вдруг пришел один ответ. Настал день, когда она ни о чем больше не волновалась.

Пусть дети бесятся. Пусть салон красоты летит в тартарары. Пусть церковное сообщество удивляется, почему ее нет на службе. Пусть мир катится к чертям, ей отныне все равно.

Она разогрела томатный суп из консервной банки, выпила колы, съела пару крекеров с куском сыра и вернулась в постель. Посуда осталась на столе. Ей было все равно. Она унеслась мечтами в один день, ей тогда было семь. Школьная подружка пригласила ее на день рождения, и ей разрешили пойти. В 1928 году ей разрешили одной пойти на вечеринку. Не с братьями-сестрами гулять, не поручение выполнять, а пойти развлекаться. Они играли и ели мороженое, а потом их отпустили побегать на большом лугу за домом, и она бегала, и мать не орала на нее, и не надо было ни за какими младшими следить. Она немного побыла счастливой – в тот день, когда ей было семь.

Интересно, думала она, как сложилась бы ее жизнь, если бы ей в тот день не выпало одного часа счастья.

Весь город беспокоился за Тот Хутен. Норма говорила по телефону с тетей Элнер:

– Я так встревожена, ужас. Проезжала сейчас позади дома Бедняжки Тот, гляжу, бродит одна по полям, будто ей нечего делать. В церкви не появляется и велела Дарлин больше не привозить детей. Двор запущен, а это неправильно. Она всегда ухаживала за двориком. Стригла лужайку, кусты аккуратно подрезала. У нее на кустах можно было разложить скатерть и обедать. Вот как за ними ухаживала.

– Зачем есть на кустах? – спросила тетя Элнер.

– Не в этом дело, я боюсь, она свихнулась. Я всегда думала, что первая в городе свихнусь, а Бедняжка Тот меня опередила. Совсем как ее мать.

Тетя Элнер сказала:

– Не думаю, Норма. Я к ней недавно заходила, и она показалась мне абсолютно разумной. Она устала, вот и все. Подожди чуток, она станет прежней или же не станет, одно из двух.

– Это очень утешает, тетя Элнер. И что мы скажем Дарлин и Дуэйну Младшему? Ваша мама или придет в себя или не придет, да?

– Но так звучит правда, Норма. Тут по-другому не скажешь.

Норма задумалась.

– Наверное, ты права, она должна сама себя вытащить. За нее никто этого не сделает. Мы можем только быть рядом, когда – и если – понадобимся, правильно?

– Насколько я могу судить, это единственное, что мы можем, – согласилась тетя Элнер.