Александр Петров - Меморандум

Познакомившись с грубыми реалиями производства в стройотрядах, будущие прорабы задаются подозрительными вопросами: а тому ли нас учат, что понадобится в жизни, или попросту массируют мозг, заливая в обе доли алгоритмы поиска нужной информации. Один из преподавателей любил говаривать: «Высшее образование — это то, что остается после того, как всё забудется», — утешая таким образом мучеников науки. Этот хоть и был циничным, но хотя бы соблюдал внешние правила уважения к учебному процессу, а вот исторический дядечка с крошечными бегающими глазками под толстыми стеклами очков мог позволить себе и такое: «Списывание из одного первоисточника — это плагиат, а из двух и более — научная работа!» Приглядевшись к ребятам из группы, а чуть позже и курса, я обнаружил, что их интересы находятся в области заколачивая денег с последующим их пропиванием в обществе доступных девчушек, причем они довольно агрессивно защищали свое право предаваться низменным утехам, стадом набрасываясь на выскочку, пытающегося поднять планку повыше хоть на санти?метр.

С грустью вспоминал коллег отца, воспитанных по-европейски, начитанных, с прекрасным чувством юмора, элегантно одетых, декламирующих наизусть Баратынского, Волошина, Бодлера, Китса, не пропускающих театральных премьер, отдыхающих в лучших санаториях Сочи и Крыма, не брезгующих загранкомандировками аж в Америку или во Францию. Впрочем, отец со товарищи строил уникальные объекты, требующие высокой культуры и квалификации, а моим коллегам предстояло до конца жизни шлепать хрущевские пятиэтажки, типовые школы с магазинами, от одного созерцания которых сводило скулы.

Иногда мне казалось, что это неправильно, а иной раз всё начиналось без моего участия, когда никто и не спрашивал, хочу ли я того.

Отец объявил, что договорился с сыном давнего друга и коллеги, а тот обещал выслать в наш деканат запрос на обмен студентами. Меня вызвал декан и сухо известил: вы с Юрой Исаевым едете в город, который строил мой отец, дублерами мастеров.

И вот скорый поезд летит на юго-запад, перемещая наши телесные оболочки в комплекте с легким багажом. Душой же мы проживали там, на моей украинской родине. Всю дорогу, воткнув локти в откидной столик, накрытый по-дорожному газетой, плавленым сырком, копченой колбасой, портвейном и малосольными огурцами, мы глядели в окно на проплывающие поля, перелески, реки, селения — я же, подпрыгивая и ёрзая, расплывшись блаженной улыбкой, рассказывал Юре о своём украинском детстве, пронизанном солнечным светом и дружеским теплом.

Ни у нас, ни у кого вообще дач не было. Отдыхали мы на пляже, в парках, на воде. В отпуск ездили на море. Знаешь, Юр, как там ходят на пляж? У каждого в руках по паре сумок. Приходят, расстилают одеяло, сверху — газеты, выставляют из сумок кастрюли с борщом, банки с оливье, огурцами, помидорами, судки с котлетами, варениками, обязательно два-три десятка вареных «иичек», пирожки, паляницу горячую с хрустящей корочкой, маслёнку запотелую со сливочным маслом, литровую баночку со сметаной, два-три кружочка домашней колбаски и, разумеется, сало в промасленной бумаге сортов эдак пять-шесть. Отдельно — в бидоне квас, в бутылках с резиновой пробкой — компотик, домашнее винцо, сок.

Искупнемся, поныряем в донные ямы за раками, по пляжу походим, чтобы себя показать и на других поглядеть… А там, поверь, всегда было на кого полюбоваться: украиночки востроглазые, гречанки небесной красоты, смуглые болгарки, загадочные ассирийки, степенные пышноволосые евреечки под приглядом суровых мамаш, белокурые немки с голубыми глазками. А вон там — смотри, видишь? — яхты белокрылые из-за острова вылетают, глиссер визжит на бешеной скорости, а вот из циклопических ворот шлюза выходит бело-синий трехпалубный корабль, следом — огромная баржа с песком.

Пришло время обеда, со всех сторон долетают запахи еды, садимся в кружок, набрасываемся на кушанья, ополовиниваем запасы продовольствия, отваливаемся на спины, загораем. Непрестанно из громкоговорителей, что на столбах, разносятся песни: народные, советские, эстрадные; от пивного павильона долетают звон бокалов и удары воблой об угол стола, от волейбольной площадки — удары по мячу, от соседей по лежбищу — разговоры «за жисть»; спасатели оповещают культурно отдыхающее население: «не заплывайте за буйки», «не приближайтесь к судам», «не злоупотребляйте спиртными напитками, пьяному море по колено», «обращайтесь в пункт проката, берите маски, ласты, зонты и круги».