Чезаре Павезе - Прекрасное лето

Они почти ничего не сказали друг другу. Гвидо торопился больше, чем она, потому что его кто-то ждал. Он ободрил ее улыбкой и спросил:

– Ну, как поживаешь? Все в порядке? А в дверях крикнул:

– До свиданья!

Джиния пошла к трамваю, улыбаясь как дура. Вдруг кто-то взял ее за руку повыше локтя, и знакомый голос, голос Гвидо, шепнул ей на ухо:

– Джинетта!

Они остановились, и у Джинии выступили слезы на глазах.

– Куда ты шла? – спросил Гвидо.

– Домой.

– Не сказав мне доброго слова? – сказал Гвидо и, нежно посмотрев на нее, сжал ей руку.

– О, Гвидо, – сказала Джиния, – я так тебя ждала. Они молча вернулись на тротуар, потом Гвидо сказал:

– Теперь ступай домой, а когда придешь ко мне, пожалуйста, не плачь.

– Сегодня вечером?

– Сегодня вечером.

В этот вечер Джиния, перед тем как выйти из дому, помылась специально для Гвидо. При мысли о предстоящем свидании у нее подкашивались ноги. Она, замирая от страха, поднялась по лестнице и, подойдя к двери, прислушалась. В студии горел свет, но было тихо. Джиния покашляла, как она уже делала один раз, но за дверью не послышалось никакого движения, и она решилась постучать.

Ей, смеясь, открыл Гвидо, и из глубины комнаты послышался девичий голос:

– Кто там?

Гвидо протянул ей руку и сказал:

– Заходи.

В мерклом свете у самой портьеры какая-то девушка надевала плащ. Она была без шляпки и посмотрела па Джинию сверху вниз, как будто была здесь хозяйка.

– Это моя коллега, – сказал Гвидо. – А это просто Джиния.

Девушка, закусив губу, подошла к окну и стала, как в зеркало, глядеться в темное стекло. Походкой она напоминала Амелию. Джиния смотрела то на нее, то на Гвидо.

– Так-то вот, Джиния, – сказал Гвидо.

Наконец девушка ушла, но на пороге обернулась и еще раз смерила Джинию взглядом. Дверь захлопнулась, и послышались удаляющиеся шаги.

– Это натурщица, – сказал Гвидо.

В эту ночь они остались на тахте при зажженном свете, и Джиния уже не старалась прикрыться. Они перенесли керосинку к тахте, но все равно было холодно, и, после того как Гвидо с минуту смотрел на Джинию, ей пришлось опять забраться под одеяло. Но прекраснее всего было, прижимаясь к нему, думать о том, что это настоящая любовь.

Гвидо встал и как был, голый, пошел за вином и вернулся, дрожа от холода. Они согрели стаканы над керосинкой, и в постели от Гвидо пахло вином, но Джинии больше правился теплый запах его кожи. У Гвидо на груди были курчавые волосы, и, когда он раскрывался, Джиния сравнивала их со своими, тоже светлыми, и ей было и стыдно и приятно в одно и то же время. Она сказала на ухо Гвидо, что боится смотреть на него, а Гвидо ответил:

– Ну и не смотри.

Лежа в обнимку, они заговорили об Амелии, и Джиния сказала ему, что она попала в беду из-за женщины.

– Так ей и надо, – сказал Гвидо. – Разве этим шутят?

– От тебя пахнет вином, – тихо проговорила Джиния.

– В постели еще и не тем пахнет, – ответил Гвидо, по Джиния зажала ему рот рукой.

Потом они погасили свет, и Джиния смотрела в потолок и думала о разных-вещах, а Гвидо дышал ей в щеку. За окном виднелись убегающие вдаль огни. Запах вина и теплое дыхание Гвидо вызывали у Джинии мысль о его родных местах. И еще она думала о том, вправду ли Гвидо, который всю исцеловал ее, не говоря ни слова, нравится ее тело, хотя она такая худышка, или он тоже предпочел бы Амелию, смуглую и красивую.

Потом она заметила, что Гвидо заснул, и ей показалось невероятным, что можно спать вот так, обнявшись, и она потихоньку отодвинулась, но на новом месте, не согретом их телами, ей стало не по себе – она почувствовала себя голой и одинокой. Опять подкатила тошнота и защемило сердце, как бывало в детстве, когда она мылась. И она спросила себя, почему Гвидо спит с ней, подумала о том, что будет завтра, вспомнила, как она ждала его все эти дни, и глаза у нее наполнились слезами, которые она выплакала тихо, чтобы Гвидо не услышал.

Они оделись в темноте, и в темноте Джиния вдруг спросила, кто была эта натурщица.

– Так, одна бедняга. Ей сказали, что я вернулся, вот она и пришла.

– Она красивая? – спросила Джиния.

– Ты что, не видела?

– Но как можно позировать при таком холоде?

– Вам, девушкам, холод нипочем, – сказал Гвидо. – Вы созданы для того, чтобы быть голыми.

– Я не смогла бы, – сказала Джиния.

– Да ведь лежала же ты только что голая.

Когда зажегся свет, Гвидо с улыбкой посмотрел на нее.

– Ты довольна? – сказал он.