Джек Керуак - Ангелы Опустошения

А однажды вечером, по сути, я иду в ближайший кинотеатр и теряюсь на три часа в трагических историях о других людях (Джеке Карсоне, Джеффе Чандлере [210]) и только выхожу из кино в полночь как бросаю взгляд вдоль улицы на Сан-Францисскую Бухту совершенно забыв где я и вижу как в ночи сияет Мост Золотые Ворота и содрогаюсь от ужаса. У моей души выпадает донышко. Что-то в этом мосте, что-то зловещее как говорит Ма, что-то вроде позабытых подробностей смутного секанолового кошмара. Приехать за три тысячи миль чтоб содрогаться, – а там дома Мемер прячется в свой платок спрашивая себя что делать. Это в самом деле чересчур много – так что невозможно поверить. И типа как например у нас есть роскошная маленькая ванная но со скошенными карнизами но когда я принимаю радостные пузырящиеся ванны каждый вечер, с горячей водой и жидким мылом «Радость», Мемер жалуется что она боится этой ванны! Она не станет мыться потому что упадет, говорит она. Она пишет письма моей сестре а наша мебель еще не приехала из Флориды!

Боже! Кто вообще просил рождаться на свет? Что делать с унылыми рожами прохожих? Что делать с дымящейся трубкой Бена Фейгана?

Но вот туманным утром приходит сумасшедший старина Алекс Райбратер в бермудах только подумайте и тащит книжный шкаф чтоб оставить его у меня, и даже не совсем книжный шкаф а доски и кирпичи – Старина Алекс Райбратер лазивший со мной и Джарри на гору когда мы были Бродягами Дхармы которым было на все плевать – Время нагнало нас – К тому же он хочет заплатить мне за день работы чтоб я помог ему вычистить дом в Буэна-Висте которым он владеет – Вместо того чтобы улыбнуться Мемер и сказать здрасьте он сразу начинает втирать мне как в 1955-м, совершенно игнорируя ее даже когда она приносит ему чашечку кофе:

– Ну Дулуоз, я вижу ты доехал до Западного побережья. Кстати о виргинской знати ты знаешь что они и впрямь возвращаются в Англию – Хитрые ездки – Мэр Лондона принимал их около пятидесяти во время празднования трехсотпятидесятой годовщины а Елизавета Вторая позволила им взять парик Елизаветы Первой (я думаю) чтоб выставлять и множество других вещей никогда раньше не выдававшихся из башни Лондона. Видишь ли у меня однажды была девушка из Виргинии… Что за индейцы мескалеро? Библиотека сегодня закрыта…

А Мемер в кухне говорит сама себе что все мои друзья полоумны. Но на самом деле мне нужны были эти деньги от Алекса за день работы. Я уже побывал на фабрике где думал устроиться но единственного взгляда на двух пацанов толкавших кучу тары по приказу тупого на вид бригадира который возможно расспрашивал об их личной жизни в обеденный перерыв хватило, и я свалил – Я даже зашел в контору по найму и тут же вышел как герой Достоевского. Когда молод работаешь поскольку считаешь что тебе нужны деньги: когда стар уже знаешь что тебе нужна одна лишь смерть, значит к чему работать? А кроме этого, «работа» всегда означает работу за кого-то другого, толкаешь тару за другого человека недоумевая «Почему это он сам свою тару не толкает?» А в России вероятно рабочий думает: «Почему это Народная Республика сама не толкает свою проклятую тару?» По крайней мере, работая на Райбратера, я работал бы на друга: он заставил бы меня подрезать кусты ножовкой чтобы я мог по крайней мере думать «Что ж я подрезаю куст для старины Алекса Райбратера который очень смешной и лазил со мной на гору два года назад». Но как бы то ни было мы отправились на следующее утро на работу пешком и едва начали переходить маленькую боковую улочку как подошел легавый и выписал нам две квитанции на штраф по три доллара с носа за переход в неположенном месте, что уже составило половину моего дневного заработка. Я вытаращился на унылую калифорнийскую физиономию лягаша в изумлении.

– Мы же разговаривали, мы не заметили никакого красного света, – сказал я, – а кроме этого сейчас восемь утра нет никакого движения.

А помимо всего прочего он видел что у нас на плечах по лопате и что мы идем куда-то работать.

– Я просто делаю свою работу, – говорит он, – как и вы.

Я пообещал себе что никогда больше не буду связываться ни с какой поденной «работой» где бы то ни было в Америке ни в жисть пусть все хоть в тартарары провалится. Но конечно это было не так-то легко с Мемер которую надо было как-то защищать – От самого? сонного Танжера голубой романтики до пустых голубых глаз американского дорожного фараона несколько сентиментальных как глаза классных наставников Средней Школы, скорее несколько несентиментальных как глаза сударынь из Армии спасения бьющих в бубны в канун Рождества. «Это моя работа следить чтоб законы соблюдались», говорит он отсутствующе: они уже никогда ничего не говорят о поддержании законности и порядка, такое теперь множество глупых законов включая предельный неминуемый закон против метеоризма все это слишком заморочено для того чтоб даже «законом» уже называться. Пока он читает нам эту проповедь какой-нибудь псих грабит склад в двух кварталах отсюда напялив маску с Дня Всех Святых или, еще хуже, какой-нибудь советник проталкивает новый закон в Законодательном собрании требующий ужесточения наказаний за «Переход в неположенном месте» – Я уже вижу как Джордж Вашингтон переходит на красный свет, без шляпы и в раздумьях, размышляя о Республиках как Лазарь, сталкиваясь с легавым на углу Маркета и Полка —