Джек Керуак - Ангелы Опустошения

К тому же мы остались вместе на ужасно долгое время, на годы – Жюльен называл ее Экстазным Пирожком – Ее лучшей подруге, темноволосой Барбаре Липп, по стечению обстоятельств случилось влюбиться в Ирвина Гардена – Ирвин и направил меня в гавань. В этой гавани я спал с нею с целью занятий любовью но после того как мы все делали я уходил во внешнюю спальню, где постоянно держал открытым зимнее окно а радиатор выключенным, и спал там в своем спальнике. Со временем я таким образом наконец избавился от своего туберкулезного мексиканского кашля – Я не такой тупой (как вечно твердила Ма).

И вот Ирвин со своими 225 долларами в кармане сначала ведет меня в Рокфеллеровский Центр за моим паспортом после чего мы бродим по центру города болтая обо всем на свете как бывало раньше в колледже —

– Так значит теперь ты едешь в Танжер повидаться с Хаббардом.

– Мама говорит что он меня погубит.

– О вероятно попытается но у него ничего не выйдет, как и у меня, – уткнувшись головой мне в щеку и смеясь. Такой вот Ирвин. – Как насчет всех людей что хотят погубить меня но я продолжаю прислоняться головой к мосту?

– К какому мосту?

– К Бруклинскому. К мосту через реку Пассаик в Патерсоне. Даже к твоему мосту на Мерримаке полному безудержного хохота. Ко всяким мостам. Я прислоняюсь головой к любому старому мосту в любое время. Черномазый в сортире на Седьмой авеню что прислоняется головой к унитазам или что-то типа. Я не борюсь с Богом.

– А кто такой Бог?

– Тот большой радар в небесах, наверное, или видят мертвые глаза. – Он цитировал одно свое подростковое стихотворение, «Видят мертвые глаза».

– Что видят мертвые глаза?

– Помнишь то здоровое здание которое мы видели как-то утром на Тридцать четвертой улице, когда улетели, и сказали что в нем сидит великан?

– Ага – и у него еще ноги наружу торчат или что-то вроде? Это давно было.

– Так вот мертвые глаза видят этого Великана, не меньше, если только невидимые чернила уже не стали невидимыми и даже Великан не исчез.

– Тебе нравится Элис?

– Ничего.

– Она мне говорит что эта Барбара в тебя влюблена.

– Да наверное. – Ему было скучно как никогда. – Я люблю Саймона и не хочу чтоб какие-то там толстые жены-еврейки орали на меня моя посуду – Погляди-ка что за тошнотная харя мимо прошла. – Я обернулся и увидел спину какой-то дамы.

– Тошнотная? Почему?

– С глумливым выражением и безнадегой, отвалила навсегда, фу.

– Разве Бог ее не любит?

– Ох перечитай еще раз Шекспира или еще кого-нибудь, ты уже чуть ли не слезу готов пустить. – Но ему неинтересно было даже произносить это. Он озирался в Рокфеллер-билдинг. – Смотри кто там. – Там была Барбара Липп, она помахала и подошла к нам.

А после краткого разговора и после того как мы получили мой паспорт, мы пошли пешком в центр просто болтая о том и сем и только перешли угол Четвертой авеню и 12-й улицы, как нам снова замахала руками Барбара, но это случайно, в самом деле очень странное совпадение.

– Ага, похоже я сегодня уже второй раз с вами сталкиваюсь, – говорит Барбара, как две капли воды похожая на Ирвина, черные волосы, черные глаза, такой же тихий голос.

Ирвин говорит:

– Мы искали великанскую дозу.

– Что такое великанская доза? – (Барбара)

– Такая здоровая доза говна.

И ни с того ни с сего они начинают долгие жидовские разборы насчет дозы говна которых я даже понять не могу, ржут на улице передо мной, хихикают по сути. Эти ленивые леди с Манхэттена…

И вот я покупаю себе билет на пароход в замызганной конторе югославского пароходства на 14-й улице и отход у меня в воскресенье – Судно это пароход «Словения», сегодня пятница.

Утром в субботу я появляюсь в квартире Жюльена в темных очках из-за давшего по глазам бодуна и с шарфом на шее чтоб успокоить кашель – Со мною Элис, мы в последний раз проехались на такси вдоль пирсов реки Гудзон поглазеть на громадные тонкие заточенные носы «Либертэ» и «Королев Элизабет» уже готовых бросить якоря в Ле-Гавре – Жюльен смотрит на меня и кричит

– Фернандо!

Фернандо Ламаса [153]мексиканского актера имеет он в виду.

– Фернандо старый международный roue ! [154]Едешь в Танжер про ай-рабских девчонок разузнать, хей-й?

Несса увязывает детишек, у Жюльена сегодня выходной, и мы все вместе едем на мой пирс в Бруклин закатить прощальную вечеринку в каюте у меня на судне. У меня целая двухместная отдельная каюта на одного поскольку югославским флотом никто не плавает кроме шпионов и conspirateurs . [155]Элис в восторге от корабельных мачт и полуденного солнца на водах гавани хоть и променяла Вулфа на Триллинга давным-давно. Жюльену хочется одного – полазить с детишками по основанию мачты под палубой. Между тем я смешиваю напитки в каюте которая уже перекосилась потому что загружают сначала левый борт и вся палуба дает крен. Милая Несса приготовила мне в дорогу подарок, «Danger á Tanger», [156]дешевый французский романчик про арабов которые сбрасывают кирпичи на головы британского консульства. Члены экипажа даже не говорят по-английски, только по-югославски, хоть и окидывают Нессу и Элис властными взглядами как будто могут говорить вообще на всех языках. Мы с Жюльеном ведем его мальчишек на капитанский мостик посмотреть на погрузку.