Элисон Уэйр - Плененная королева

– Это мое герцогство! – не уступала Алиенора.

– И мое – по праву брака. Теперь я здесь правитель! Я и прежде говорил тебе, Алиенора, что управление – мужская работа, в которую не должны вмешиваться женщины.

– Ты ничуть не лучше аббата Бернара! – напустилась она на мужа. – Мы с тобой должны быть партнерами. Мы договорились об этом. Я тебе не какая-нибудь беспрекословная крестьянка! Я суверенная герцогиня Аквитании и требую к себе соответствующего отношения. Ты меня понимаешь?

Вместо ответа, Генри сжал Алиенору в объятиях и грубо поцеловал:

– Вот в чем теперь твоя роль, моя госпожа. И не помню, чтобы я на что-то такое соглашался.

– Как ты смеешь! – воскликнула Алиенора. Она вырвалась из рук Генриха и отвесила ему пощечину. – Это моя земля, и здесь мое слово – закон.

Генрих отпрянул. Лицо исказилось гримасой гнева, голос зазвучал угрожающе.

– Хватит, Алиенора! Оставим это. Нам нужно решить более насущные вопросы. Я пришел сказать тебе, что Людовик вызывает нас к своему двору. – Он развернул свиток и прочел: – «Чтобы услышать объяснения о нашем преступном супружестве».

– Пустые угрозы! – по-прежнему сердитым голосом ответила Алиенора. – Ничего он с нами не может сделать.

– Я бы не относился к этому так беспечно, – нахмурился Генри. – Посланники, доставившие это письмо, говорят, что их господин потрясен и гневается. Он обвиняет меня в предательском похищении его жены…

– Словно я рабыня, которой можно распоряжаться помимо моей воли! – в ярости оборвала его Алиенора.

Генрих смерил жену взглядом.

– Часть французской знати даже советует Людовику пересмотреть условия расторжения вашего брака, – продолжал он, – а то и отозвать сам договор расторжения. Другие требуют нашего отлучения от Церкви.

– Это все слова!

– Рассерженные мужчины нередко переводят слова в действия, – предупредил Генрих. – Мои враги объединяются против нас. Даже мой возлюбленный младший брат Жоффруа объявил, что поддерживает Людовика. А граф Генрих Шампанский, обрученный с твоей дочерью Марией, спешит в Париж, чтобы присоединиться к ним. Он прекрасно понимает, что, если у нас с тобой будет сын, Марии не видать Аквитании. Его брат Тибо Блуаский, этот мерзавец, который пытался тебя похитить, тоже выступает в поддержку Людовика.

– Предполагается, что он женится на моей маленькой Алисе, когда та достигнет разрешенного возраста, – задумчиво произнесла Алиенора. – Мне бы этого не хотелось. Не смог заполучить мать, так остановился на дочери, подлец!

– Это война – ни больше ни меньше, – заявил Генрих. – Я должен немедленно отправляться в Нормандию. До меня дошли слухи, что Людовик собирается напасть на герцогство в мое отсутствие.

– Значит, это наше первое расставание… – проговорила Алиенора, следы ее злости исчезли. Она сглотнула и напустила на лицо отважную улыбку. – Подозреваю, что это первое расставание из многих. Ты посмотри, как обширны наши земли.

– Ты знала это, когда выходила за меня, – мягко ответил Генри, приподнимая пальцем ее подбородок. Он поцеловал жену долгим, страстным поцелуем. – Меня это тоже огорчает, Алиенора, но я скоро вернусь. Только вот припугну Людовика так, что он и его старые хрычи побегут назад в Париж, поджав хвосты. И дай Бог, я оставляю тебя беременной…

– Это будет означать, что Господь осенил наш союз Своей улыбкой, – провозгласила Алиенора. – Но, боюсь, говорить об этом пока еще рано.

– Я бы обошелся без этих хлопот, – вздохнул Генрих. – Собирался вести армию в Англию улаживать дела там, но теперь придется отложить. Если и дальше так пойдет, англичане устанут ждать и примут узурпатора Стефана. – Граф снова поцеловал жену. – Я должен уезжать, – торопливо сказал он. – Главное тут – скорость.

Новости, которые Алиенора с гонцом получала от мужа, были хорошими. Людовику хватило безрассудства вторгнуться в Нормандию, но Генрих выдвигался с такой скоростью, что несколько коней пали от усталости по дороге. Он не без сожаления разорил Вексен на норманно-французской границе и владения Робера де Дрё – родного брата Людовика.

Потом она получила известия из Турени, где Генрих захватил несколько замков, оставленных отцом изменнику-брату Жоффруа. Муж одерживал победу за победой. А потом вмешался, казалось, Сам Господь. Людовика, как написал Генри, сразила лихорадка, и он слег в замке Монсоро, принадлежащем Жоффруа. Алиенора улыбалась, читая это. Людовика в критические моменты всегда сваливала лихорадка. Она улыбнулась еще шире, продолжая читать дальше – об осаде замка, предпринятой Генрихом.