Владимир Шаров - Возвращение в Египет

По причине этой неразберихи артиллерия (Казни Египетские) до сих пор бьет и бьет по своим.

Мир, в котором мы тогда жили, был слишком сложен. Понятная попытка взглянуть на него проще с неизбежностью обернулась революцией.

Один говорил одно, другой другое, а что на самом деле, никто не знал. Назначение революции было помочь нам. И что бы кто ни говорил, со своей задачей она справилась.

Мы вконец запутались, не знаем, кем нам быть — Римом или Иерусалимом. Тот и тот соблазняют нас своими прелестями, и мы мечемся между ними как оглашенные. Но вот на кого-то сошло откровение, что оба города, в сущности, одно и то же, нет никакой Вавилонской блудницы и никуда не надо идти, дом, который нам дан, не только наш — он дом и Бога. Оттого, что всё так просто, мы впадаем в раж, от восторга, ликования не знаем, как себя любить и лелеять. А потом никчемный умник ткнет носом в географическую карту — и снова не хочется жить. Но и из этой ямы мы однажды выбираемся. Решаем, что разницы нет, где ты — в Египте или в Земле Обетованной; если обращен к Богу, всегда помнишь о Нем, ты на Святой Земле, а если тебя неостановимо притягивает зло, то иди не иди — навечно в аду.

Эти вопросы были главными и для наших пророков. Известно, что Ленин говорил, что прежде чем закладывать Небесный Иерусалим, класть в его фундамент первый камень, нужна мировая революция, иначе прав пророк Иеремия: соблазны иных народов погубят нашу веру. Но европейский пожар не удался, и тогда Сталин объяснил, что нравственное самосовершенствование, постройка Иерусалима возможны и в одной отдельно взятой Земле Обетованной. Чтобы сделать это, надо поставить заслон, преградить путь искушениям, для чего достаточно неподкупной стражи, колючей проволоки и следовой полосы.

Корень любой революции в слабости человека. В убеждении, что каким создан, он бессилен противостоять злу. Революция есть восстание слабого человека против Творца своей слабости. Суд над Ним. Истинный Страшный Суд и конец прежде сущего. Но и тут нам послабление. Твой Крум прав. Вера в человека сменит веру в Бога не сразу — за несколько лет.

Любая революция от слабости. Она бунт человека против Бога, к которому он не сумел прийти. Уже в Писании уныния не меньше надежды. Мы идем к Господу, это правда, но каждый шаг дается с трудом, иногда мы едва переставляем ноги. Но и в хорошие времена в человеке много потерянности, печальной робости. Мы не верим в себя, потому что мало верим в Господа. Мир, будто он создан сатаной, внушает нам трепет — чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй. Страшась, мы хотим вернуться в Египет. Не идем в Землю Обетованную, огибаем, обходим ее стороной, объясняя, что там живут великаны, с которыми не совладать. Хуже того, эта земля плохая, она губит своих жителей.

Конечно, в школе на уроке мы звонко повторим, что Бог есть и мы Его любим, но между Ним и нами столько соблазнов, всё это сильнее нас. Когда Иеремия требует от иудеев отослать иноплеменных жен, мы понимаем, что иначе нельзя: только скит или нож скопца могут оградить от зла. В том мире, в котором мы живем, Потоп еще не кончился. Жизнь слишком непрочна, по-прежнему на волоске; оттого мысль, что, когда сойдет вода, всё должно быть отстроено по-другому, не может не привлекать.

Революция — дело рук оставленных Богом, забытых Им.

Сначала Бог, будто вождь, шел во главе Израиля в столбе огня и дыма. Позже, когда вера окрепла, Он определил себе место в Святая Святых, перекочевал в самое нутро народа. Революция — попытка исторгнуть из себя Бога, который вывел нас из Египта.

Сначала мы думали, что Бог оставил Свой народ, а потом решили, что Его просто нет.

Большевики сказали, что Бога нет, столб дыма и огонь — обыкновенный фокус, обман для простаков. Идти сделалось не за кем, и народ повернул, без ропота пошел обратно в Египет.

Кто был Ленин и почему люди за ним пошли? Ответ прост, как правда. До Христа мы были обречены веки вечные гореть в аду. Лишь воплотившись в человека, гонимый, преследуемый, узнав нашу долю, Господь смягчился и на кресте искупил, взял на Себя первородный грех. Но и после Иисуса спасались немногие. Остальные, как были зачаты во грехе, так в нем и умирали. Надеялись, ждали, что Спаситель вспомнит о них, снова сойдет на землю, но Он не шел.