Елена Некрасова - Щукинск и города

— То есть он никого не впускал? Да, странно…

— А никто и не звонил, все думали, что он уехал куда-то, раз такое повесил… а я решил тебя дождаться, гуляю здесь, значит, и вдруг он выходит! Я вообще обалдел, а он тоже, увидел меня, развернулся и забежал в подъезд, прикинь!

— Непонятно. А Машу ты не видел?

— Нет… а, кстати! Можно зайти в детскую библиотеку, она же там работает. Хочешь, сходим?

— Ты странный, Юра, может, у них неприятности, вот на фига лезть людям в душу? Не хотят общаться, ну и не надо…

— Ну да… но вот что могло случиться? Не могли же они с Машей поссориться, она же вообще как его тень, слова поперек не скажет… меня бы это напрягало, но Алексею нравится, так что даже не представляю…

— Ладно, Юр, мне надо домой, я пойду.

— Давай провожу.

— Давай лучше я тебя, мне все равно в магазин нужно зайти за порошком, столько стирки скопилось…

— Слушай! А с домом-то что? Оно исчезло?

— Да вроде нормально… но я всё равно решила продавать.

— Как это? Зачем?

— А просто так. Надоел он мне.

— Хм… ну ты даешь… а институт? Ты вообще себе представляешь…

— Я всё себе представляю, Юра. Ты спросил, я ответила, но я не собираюсь обсуждать эту тему, понимаешь? О, смотри, мой автобус… ладно, я передумала, я поеду домой на автобусе, ну, пока!

Женя любит сидеть у иллюминатора, а сегодня ещё и закат с его стороны, красотища… внизу расстилается розовый снег облаков, беспредельный облачный рельеф, которого вот-вот коснется красное солнце…

Салон полупустой, да какое там, пустой на две трети… всё-таки Билли прав — глупо тащиться поездом в Киев, а там ещё добираться до Борисполя, когда из Одессы полно рейсов на Нью-Йорк. Вышел из гостиницы, сел в такси, и через пятнадцать минут он уже был в аэропорту, а дальше можно расслабиться — тебя передают по конвейеру до самого «Кеннеди», и не важно, что с пересадкой в Варшаве, в Вене или в Лондоне, например. А ещё можно лететь через Стамбул или Франкфурт-на-Майне, рейсов полно, а самолеты полупустые… Соседей у Жени нет, рядом на сиденье расположилась новая сумка с пиджачком и подстраховочными одесскими сувенирами. Шкатулочки из ракушек, дешевая керамика — разного вида рыбки, собачки, кораблики, якоря с надписью «Одесса-мама» и прочая туристическая дребедень прекрасно гармонировала с его главным сокровищем. Тем не менее бдительный украинский таможенник внимательно осматривал сувениры и особенно заинтересовался пиджаком, даже пришлось предъявлять бумагу, в которой значилось, что «данные предметы не являются произведениями искусства и не имеют исторической ценности»… Буряк не обманул: «комиссия» в лице худосочной блондинки мгновенно состряпала разрешение на вывоз, оформив коллекцию как современную имитацию гербов русского дворянства начала XIX века… всех делов — полтинник баксов. А возможно, и меньше, потому что Буряк сам договаривался с этой барышней, теа-а-тет…

Как же сверкают эти облака, прямо северное сияние… кажется, самые верхние облака состоят из ледяных кристалликов, тогда понятно… ну да, нижние выпадают на землю дождем, а эти — снегом… иногда в разрывах проглядывает земля, какая-то Европа, до Лондона ещё полтора часа… Внизу — человеки с кучами разных проблем, а здесь всё просто, кислород с водородом, озон… и все тебе дела. Нет, вроде здесь уже стратосфера, значит, остался только озон, даже и не подышишь…

Женя до сих пор не может свыкнуться с мыслью, что всё уже закончилось, а в сумке — целое состояние… во всяком случае, для него. Да ещё плюс двадцать тысяч — Билли решил его наградить, потому что пришлось действовать одному… «О, Джек! Держись! Я уже вылетаю!» «Не надо никуда вылетать, Билли, я должен действовать очень быстро. Если Буряку станет известно, как мы его разыскивали, он заломит гораздо больше… а ему точно расскажут, это вопрос нескольких дней или даже часов, так что всё решает быстрота». Еще Женя сказал, что пришлось заплатить Буряку две тысячи, поскольку тот уже был в курсе. Знал, что штуковины подлинные и держал их на черный день. Еще присочинил, как случайно заполучил информацию о том, что Буряк стал кладбищенским работником, хотя почему случайно? Якобы он не прекращал расспросы… как неделю рыскал по всем окрестным кладбищам и с неимоверными трудностями все же нашел Буряка… главное, увлекшись, даже пересказал Биллу один эпизод из своего кошмарного сна, про то, как сначала его пустили по ложному следу… и сколько времени и нервов Джек потратил впустую, разыскивая неправильного Буряка, молодого могильщика-однофамильца. Короче говоря, Джек на славу послужил мировому масонству. И не забыл упомянуть, что в Художественном музее эмблемы уже засвечены, просто у них нет денег на покупку, но вот с вывозом из страны теперь могут возникнуть трудности. Так запугал Билла, что он стал трезвонить без перерыва — «Ну как там дела?», «Ну что, Буряку пока не рассказали?», «Ну как оформление?», сдуру Джек сообщил, что оформление обошлось в тысячу баксов. И зря сообщил, между прочим. «Так мало?! Потрясающе!» Скажи он, что запросили двадцать тысяч, Билли бы с радостью раскошелился. Что двадцать — все пятьдесят бы выложил, не поморщившись! Сто тысяч — может, и поморщился бы, да и то не факт… Ну да ладно, что сделано, то сделано. Все-таки подлая штука совесть! Ум всё понимает — и что обстоятельства на твоей стороне, и что деньги отнимаешь не у голодных сирот, а у сытых масонов, зажравшихся даже можно сказать, а язык почему-то не поворачивается…