Александр Торин - Мы-русские, других таких нет

– Ха! Да кто же его придумал, если не ваш покорный слуга! Я же за это дело Ленинскую премию получил! – Это наш безработный профессор возбудился. – Да еще с какими приключениями. Если бы не я, Гагарин бы в космосе сгорел заживо, вояки же не понимали ни хрена, хотели использовать другую смесь, а в вакууме…

– Спасибо тебе, дорогой! – Сахрат, кажется, уже захмелел, это легко можно определить по все более явственно прорезающимся кавказским интонациям в его речи. – Ты, – он бросается Семену Александровичу на шею. – Ты знаешь, я больше не мог, печень болела, язва мучала, как эти твердотопливные появились, я вздохнул спокойно. Мне же еще год тогда служить оставалось, я бы наверняка помер…

– Спокойно, спокойно – профессор смеется. – Чего только не бывает в жизни! Я себя чувствую как хирург после успешной операции. Нет, все-таки стоит жить! Давайте что-ли еще по одной?

– Кстати, – Саша Коган морщится от опрокинутой рюмки. – Я совсем запутался. В Москве Новый Год случился одиннадцать часов назад. А мы с вами, хрен его знает где.

– В Москве – Сахрат грустнеет. – Вам-то хорошо, а я туда наверное больше никогда не попаду. Меня там в прошлом году на улице чуть не убили, в метро останавливали на каждом шагу, обыскивали. Говорят, лицо кавказской национальности. Если бы не американский паспорт… Противно.

– Эй, коллеги, а вы знаете, мы же чуть ли не самые последние на планете, встречающие Новый Год. – Это профессор сделал свое научное обобщение. – Ну да, мы же на самом дальнем западе. А часовая зона меняется посередине Тихого Океана…

– Мы – последние, оставшиеся на этой планете в прошлом году… – Андрей Бородин впал в прострацию. – Как динозавры…

– Ты чего? Какие, на хрен, динозавры? – Мишка-шофер с увлечением хрустит маринованным огурчиком.

– Я все понял! Я понял! – Андрей вдохновился. – Мне явилась истина.

– Что это ты там осознал, просветленный ты наш? – Иронизирует Сахрат.

– Мы – русские, других таких нет!

– Ну вот, в нашей среде завелись национал-шовинисты.

– Да нет же, я не о том. Я когда-то рассказик фантастический читал. Была там такая семья, где-то в Америке. Хоббиты, что-ли? Мутанты. Они когда-то облучились, еще при римлянах, и мутировали. Жили тысячи лет, по воздуху летали, приборчики разные придумывали. Папаня у них еще все время пьяненький ходил, научился дистанционно себе алкоголь в кровь закачивать.

– Хогбены, я эти рассказики помню. Они еще приезжего профессора уменьшили и в бутылочку засунули, – соглашается Саша Коган.

– Ну вас на хрен, с вас станется. – профессор обижается. – Мне эти пьяные фокусы надоели.

– Точно, Хогбены. -Андрей возбужден. – Так вот, они говорили: «Мы -Хогбены, других таких нет». Вот и мы такие же мутанты. Все без исключения, только русские. Нас тоже облучали с детства.

– Да ну, слишком сложные у тебя обобщения получаются. – Сахрат недовольно морщится.

– Да послушайте же! Я чувствую, что это – святая правда.

– Сейчас сойдет. – Мишка-шофер снисходительно ухмыляется. – Это такая стадия, когда вмазал и море по колено. На пике. По себе знаю. Еще несколько минут, и схлынет. Давайте лучше укрепим достигнутое.

– Да погоди ты, до Нового Года три минуты осталось. Где у нас шампанское?

– В холодильнике, – при мысли о шампанском Андрей Бородин выходит из астрального состояния и вскакивает из-за стола. – Советское, между прочим, в Москве покупал.

– Открывай, открывай, опоздаем!

– С Новым Годом, с Новым Счастьем!

– Ура!

– Вот только «Голубого Огонька» не хватает, – вздыхает профессор-членкорр. – И выступления Генсека по телевизору.

– Ну, так чего ты там плел про мутантов, – смеется Мишка-шофер. – Как говорится, сам-то понял, что сказал?

– Да ладно, чего пристал, самому неловко, – смущается Андрей. – Это я в философском смысле.

– Мужики, – Саша Коган растерянно смотрит на опустевшую бутылку «Столичной». – Вы будете смеяться, но водка кончилась. И когда она успела, черт ее знает. Сегодня ночью магазины открыты?

– Закрыты, – мрачно констатирует Мишка-шофер.

– Да ладно вам, я сейчас в Москву слетаю, там как раз утро. – Андрей Бородин трясет головой. Он лезет в кошелек и разочарованно смотрит на Сахрата. – Слушай, одолжи двадцать баксов.

– Какие проблемы, – Сахрат достает бумажку. – Ты только смотри, осторожнее, выпимши, как-никак.

– Ерунда, не впервой. Ну, я сейчас. – Андрей прикрывает глаза и, слегка подрагивая, отрывается от земли. Он на несколько секунд повисает в воздухе, и уносится в небо, оставляя за собой светящийся фиолетовый след, похожий на хвост кометы Галлея.