Уолтер Абиш - Сколь это по-немецки

34

а азбучная Африка быть видно время где дать ее ей книга кровать кто-то лежащая место на навязать название не низенький она помнить почему причесываться рядом с сидеть скорее столик то утром читать чтобы это

44

Утром она причесывалась. С того места, где она сидела, было видно название книги, лежащей на низеньком столике рядом с кроватью. Название это — «Азбучная Африка». Она не помнила, чтобы читала эту книгу. Кто-то дал ей ее на время. А скорее кто-то ей ее навязал. Почему????

94

больше бы былые в ванная верхом вид виден видеть внизу восьмой всадники выдвигать деталь дорогая ее ездить зеркальная знаком знать и из им их каждая кожаная которые кушетка лишь люди мимо монограммы мужчины мужья на назад наличные не небрежно ней нему несколько нигде никогда них ничего но о об один окно она они опасения открывать офис охота оценивать парк по полотенца посетить преданная прекрасно прищуриваться прогуляться проходить пустить пытаясь разглядеть разглядывая растение с сами себя секретарша словно спальня стена столовая толстые трое тропическое уик-энд уходить холодильник хотя хотеться четырехфутовое что швейцар шкафы этаж ящики

135

Трое мужчин ничего о ней не знают. Они оценивают ее, разглядывая четырехфутовое тропическое растение, дорогую кожаную кушетку, спальню и столовую. Они ничего не знают об офисе, о ее преданной секретарше, о ее былых мужьях и о людях, которых она посетит на уик-энде. Они видят лишь зеркальную стену в ванной и толстые полотенца с монограммами. Они небрежно открывают несколько шкафов и выдвигают несколько ящиков, но наличных нигде не видно. Из окна прекрасно виден парк с всадниками. Они знают в парке каждую деталь, хотя и никогда не ездили по нему верхом. Вид с восьмого этажа им не знаком. Они прищуриваются, словно пытаясь разглядеть внизу самих себя. Они бы с охотой прогулялись по парку, но им не хочется уходить, не хочется проходить мимо швейцара из опасения, что их больше никогда назад не пустят. Один из них открывает холодильник…

170

американское бармены белое блюда быть в вглядываться великолепно вероятно весь вечер взад вид внутри возможно вперед все год гости даже два дважды держать дистанция домашний дополнение другой друзья его ее же закуски запечатаны знакомые знать и из изящные или имена именно искусно их к как квартира кожа который крохотные лед лифтер лучшее между меньше мерцающее молчание морозильник мужчины на называться найти напитки не ней нет нею ни никогда никто них ничего но ноги о обескураживать облаченные одеяние он она они оно определенно опять оранжевое особенное остальные останавливаться отнюдь отпечатки отсутствие отсутствовать официант оцененное паштет печать по поиски покрывало пол полное полон помнить предлагать представлено приветствуя приглашенные прием присутствовать продукты пытливые раздавить расположены рассматриваться расхаживать рефрижератор руки рыскать с самое сбиты светло-желтое светлые свое сие сексуальные серебряные сжимать сильно собственно сотни сочетание спальня стекло стереть стол сторона суп считать сыр так такое то толк толпа только томатный тосты треугольники трое тщательно у уборщица уже улики уменьшать униформа уста устраивать хватать хлеб холодильник холодные цвета что что-либо чтобы швейцар эти это явные

262

Они знают о ней только то, что на виду. То, что на виду, великолепно представлено. Оно, собственно, и на виду-то, чтобы быть оцененным. С другой стороны, внутри холодильник обескураживает. Он не полон. Внутри сего мерцающего сочетания морозильника и рефрижератора определенно не хватает продуктов. Они останавливаются на томатном супе и тостах из белого хлеба с сыром. Не на виду же прием, который она устраивает дважды в год. Приглашенных не меньше сотни. Опять же, все, что на виду, тщательно рассматривается. В дополнение к двум барменам два облаченных в униформу официанта предлагают гостям паштет на изящных треугольниках белого американского хлеба. Паштет называется домашний паштет. Так, ничего особенного. Крохотные треугольники хлеба искусно расположены на серебряных блюдах. Только самое лучшее. Она помнит имена всех гостей и весь вечер расхаживает взад и вперед в своем светло — желтом или оранжевом одеянии, приветствуя друзей. Она считает, что светлые цвета уменьшат дистанцию между нею и остальными, этими пытливыми знакомыми, которые рыскают по квартире в поисках улик, в поисках чего-либо, они, вероятно, даже не знают, чего именно… возможно, это то, чего нет, то, чего не найдешь в толпе у стола с закусками… все ее гости держат в руках холодные, как лед, напитки, но никто из них не сжимает стекло так сильно, чтобы его раздавить. Нет, такого никогда не было… Возможно, ее гости сбиты с толку полным отсутствием явных сексуальных улик. Но на устах швейцара печать молчания. Печать молчания и на устах лифтера. Уста троих мужчин в коже отнюдь не запечатаны, но они и не присутствуют. Они отсутствуют. Как ни вглядывайся в пол спальни или в покрывало, отпечатки их ног уже стерла уборщица.