Уолтер Абиш - Сколь это по-немецки

Почему вдруг.

Он сделал предложение, и я согласилась.

Когда он его сделал?

Несколько дней назад.

Но я же видел тебя каждый день.

Да.

Почему Йонке сделал это как раз сейчас? Ты ведь с ним не встречалась.

Возможно, он решил, что либо теперь, либо никогда. Это название моей последней книги, заметил он.

Я собираюсь прочесть ее. Ей-богу.

Так все же, почему Йонке?

Это очень просто. Я не собираюсь оставаться старой девой. Он сделал мне предложение, а ты нет.

А если я тебя хорошенько попрошу?

Попросишь о чем?

Н-ну, это еще надо посмотреть.

Я собираюсь принять ванну, сказала она, вставая с постели и закутываясь в халат.

Ты сердишься.

Сержусь? Ты уверен, что подобрал правильное слово? Можно, я потру тебе спину?

Я вполне могу справиться сама.

Что все знают.

Теперь уже всем известно, что отец Вин умер, крася ей потолок. Он был пожилым человеком и не привык работать двенадцать часов в день. Сердечная недостаточность. Удар. Уже умер, когда приехала скорая помощь.

Новости разносятся. Помогавший отцу Вин Обби рассказал своей приемной матери, Дорис, та сообщила об этом Францу, который, в свою очередь, рассказал, по секрету, естественно, все Хельмуту, а тот передал Ульриху, возможно, упомянувшему об этом Эгону.

Что еще?

Йонке опять строит Анне глазки.

Предпринимает еще одну попытку.

А почему бы и нет? Она больше не с Хельмутом Харгенау. Значит, сейчас самое время, пока не встрял кто-то еще. Он может даже сделать ей предложение. Хозяин большого книжного магазина. Пользуется уважением. Другими словами, завидная партия — для тех, кто все еще мыслит в подобных категориях.

У него что, нет никакой гордости? До Хельмута Харгенау был мэр, а до мэра…

Что еще?

Некоторые считают Йонке скрытым фашистом. Но что такое скрытый фашист? Ходили слухи, что Йонке из тех, кто склоняется к нацистскому приветствию из чисто эстетических соображений. В войну он был совсем юн, и молва гласила только о том, что его отец был на Украине оперативником, членом Einsatzkommando. Однако не все же в Einsatzkommando преследовали евреев и цыган. Йонке, по всей вероятности, пригласив однажды Анну в театр, рассказал ей там о делишках своего отца на Украине, а она могла упомянуть об этом в разговоре с мэром, который передал все своей жене — Просто отвратительно, сказала она, — и в свою очередь оповестила Хельмута, который не смог отказать себе в удовольствии поделиться этим со своим братом Ульрихом.

Не досужие ли это домыслы?

Так или иначе, хотя отец Йонке и в самом деле был во время войны в оперативной группе, а самого Йонке одни до сих пор считали скрытым гомосексуалистом, а другие — скрытым фашистом, ему, насколько можно судить, никто никогда не угрожал. В отличие от Ульриха.

Не далее как накануне Ульрих получил еще одно полное угроз неподписанное письмо. И кто-то, явно хороший стрелок, выпустил две пули в одну из спален на втором этаже в доме Хельмута. Хельмут с неохотой заявил об этом в полицию. Полицейские обследовали дыры в оконном стекле и засевшие в потолке и стене пули, после чего попытались установить, откуда велась стрельба. По их мнению, винтовкой, если это, конечно, была винтовка, воспользовались прямо с газона, и речь, по всей вероятности, шла о дурацкой шутке. Быть может, один из загулявших фермеров слегка перебрал. Вот видишь, сказал Хельмут. Пустая трата времени. Живешь здесь — изволь примириться с определенной дозой насилия.

Что еще?

Жена мэра Вин заказывала книги у Йонке, а не у Хубблера, в единственном книжном магазине, способном составить Йонке конкуренцию. Без всяких просьб со своей стороны она получала двадцатипроцентную скидку. Что гарантировало новые заказы. Она предпочитала беллетристику, биографии, бестселлеры, иногда детектив. Раз в год она передавала объемистую пачку книг в библиотеку, где ее дар с благодарностью принимался. Небольшая наклейка на каждой переданной в библиотеку книге указывала, что это — дар Frau Biirgermeister Вин Канзитц-Лезе.

Йонке заботливо оповещал ее, если получал книгу, которая могла ее заинтересовать.

Он всегда спрашивал, понравилась ли ей книга или книги, которые она приобрела в прошлый раз, и не довелось ли прочесть ее (или их) и ее мужу.

Йонке, выглядевший со своим длинным строгим лицом в морщинах и редеющими волосами существенно старше своих лет, появлялся в магазине около десяти. В отличие от Хубблера, он в основном торговал по почте. Его гробовое молчание и осуждающий взгляд частенько отпугивали случайных посетителей. Заказы он принимал в основном на снятые с печати книги и на первоиздания. По крайней мере два дня в неделю он тратил, отслеживая нужные книги и скупая старые библиотеки, что требовало немалой подготовки.