Чарльз Буковски - Возмездие обреченных - без иллюстр.

Артур Кестлер,английский писатель. Родился в 1905 году в Будапеште в семье крупного еврейского промышленника. В 1926 окончил Венский университет по курсу психологии. В последующие годы Кестлер занимался литературой и журналистикой. Много путешествовал; побывал на Кавказе, в Туркмении, Афганистане, а в 1931 на дирижабле «Граф Цеппелин» принимал участие в полете к Северному полюсу.

В 1936 в качестве корреспондента английской газеты «Ньюс Кроникл» Кестлер отправился в Испанию, где написал книгу о зверствах франкистов — «Беспримерные жертвы».

Книгу с сочувствием встретили в прокоммунистических кругах, но самому автору она едва не стоила жизни. После падения Малаги (в феврале 1937) Кестлер попал в руки франкистов и был приговорен к расстрелу. Несколько месяцев он провел в тюрьме на грани жизни и смерти, однако в конце концов вышел на свободу и уехал во Францию.

В 1938 Кестлер порвал с коммунистами и, перебравшись в Англию, издал свой нашумевший роман о московских процессах 1936–1938 годов «Слепящая тьма» (в английском оригинале «Мрак в полдень»).

В 1945 писатель принял британское подданство. В 1949–1950 он окончательно порвал с иудаизмом и увлекся исследованиями по антропологии и теории биосистем (книги «Лунатики» — 1959, «Акт творчества» — 1965, «Дух в машине» — 1967). В 1967 в «Санди Телеграф» Кестлер опубликовал серию статей о т. н. «наркотической революции» на Западе — «Возвращение в нирвану». Выявившаяся у Кестлера лейкемия привела писателя к самоубийству. 3 марта 1983 года он принял смертельную дозу транквилизаторов. Вместе с Кестлером самоубийство совершила его совершенно здоровая жена Сесилия (урожденная Джеффрис). Свою предсмертную записку, объясняющую этот поступок, она начала словами «Я не могу жить без Артура…».

Гарольд постучался в дверь одной из меблированных комнат.

Нельсон на кухне лакомился ватрушкой и чашечкой кофе «эспрессо».

— Да? — отозвался Нельсон.

Этот стук расстроил его, а когда Нельсон нервничал, голова его начинала дергаться — проявлялся тик.

— Кто там?

— Нельсон, это я — Гарольд.

— A-а, минутку…

Нельсон подхватил остатки ватрушки и запихал в рот. Глаза его увлажнились, когда он старался как можно быстрее прожевать сладость. Сорок пять фунтов излишнего веса не давали покоя. Проглотив ватрушку, он подскочил к раковине, пустил воду, ополоснул тарелку, руки и поспешил к двери. Нельсон откинул цепочку, повернул ручку и отрыл дверь.

Гарольд вошел. В нем было пять футов росту, худой, 68 лет — старше Нельсона на 30 годков. Оба они были писателями, причем сочиняли исключительно стихи. Их книги почти не продавались, и на что они существовали, оставалось секретом. Каждый имел тайный канал, по которому получал подпитку. Но никогда ни один из них не обмолвился об этом.

— Эспрессо не хочешь? — поинтересовался Нельсон.

— О, хорошо бы…

Гарольд уселся па кушетку возле кофейного столика. Вскоре Нельсон принес ему чашку кофе и сел рядом.

Голова Нельсона снова затряслась и задергалась.

— Знаешь, Гарольд, я виделся с этой сволочью. Он пожаловал меня визитом.

Гарольд уже почти поднес чашку к губам, но остановился.

— Ебловски? — изумился он.

Так между собой они величали другого писателя.

— Да.

Гарольд отхлебнул кофе и поставил чашку на столик.

— Я думал, он больше ни с кем не встречается.

— Ты шутишь? Он не пропускает ни одну женщину, которая ему пишет или звонит. Он пытается опоить их, сыплет обещаниями, врет. Он откровенно навязывает себя, и, если они не соглашаются, он просто насилует их.

— А как он это все мотивирует?

— Заявляет, что ему нужно же о чем-то писать.

— Старый вонючий кобель.

Некоторое время они молчали, думая о старом вонючем кобеле. Потом Гарольд спросил:

— А с чего это вдруг он посетил тебя?

— Наверное, чтобы потравить меня. Ты же знаешь, мы познакомились с ним, когда он только бросил свою фабрику и занялся литературой. У него тогда даже не было приличной бумаги, чтобы жопу подтереть. Он пользовался мятой газетой.

— Значит, ты видел его. И как это было? Он был пьян?

— Естественно, Гарольд! Он был грязный и пьяный, как свинья.

— Он считает, что таков должен быть настоящий мужик. Фу, мерзость!

— Да какой он мужик… Тод Винтерс рассказал мне, что отпиздил его в говно однажды ночью.

— Что, правда?

— Правда. Но об этой драке ты никогда не найдешь в его писанине.

— Без сомнения.

Писатели взялись за свои чашки.