Амин Маалуф - Лев Африканский

Тогда я лишь улыбнулся.

В последние дни лета Фатима подарила мне дочь. Я назвал ее Сарват — Удача, — поскольку в этом году было положено начало моему процветанию. Пусть и недолговечному, жаловаться я не стану: Бог дал — Бог взял. Я привнес в его достижение лишь свойственные мне невежество, надменность и страсть к приключениям.

Перед тем как вступить на избранное поприще, я нанес визит Томазо де Марино, генуэзцу в летах, с которым я свел знакомство по пути из Томбукту, он был самым уважаемым из всех чужестранных купцов, обосновавшихся в Фесе, поскольку отличался мудростью и прямодушием. Я хотел испросить у него совета, может быть, даже поработать с ним какое-то время или совершить путешествие под его началом. Хотя он был болен и не вставал с постели, он необыкновенно радушно принял меня, помянул добрым словом дядю, посмеялся над нелепыми случаями, приключившимися с нашим караваном.

Цель моего визита погрузила его в долгие раздумья; казалось, он прикидывал, на что я способен, переводя взгляд с моей фетровой шапочки на аккуратно подстриженную бороду и вышитую куртку с широкими рукавами. Его белые брови напоминали весы, на которые были положены все «за» и «против». В конце концов, одолев колебания, он сделал мне неожиданное предложение:

— Само Небо послало тебя мне, мой благородный друг. Я только что получил из Италии и Испании два важных заказа на бурнусы: один на тысячу штук, другой на восемьсот. Товар должен быть поставлен в начале осени. Как тебе известно, больше всего ценятся черные бурнусы из Тефзы, за которыми я отправился бы сам, когда б не хворь.

Он объяснил мне суть своего предложения: мне будет выдано две тысячи динар, тысяча восемьсот из них пойдет на оплату товара из расчета по одному динару за бурнус оптовой партии, остальное на оплату моих расходов и трудов. Если удастся сторговаться за лучшую цену, мой доход увеличится, если я заплачу сверх отпущенного мне, придется добавлять из собственных денег.

Не разумея, хорошо ли его предложение, я с воодушевлением согласился. Он отсчитал мне обговоренную сумму в золотых монетах, одолжил на время пути лошадь, двух слуг, девять мулов и посоветовал не затягивать с поручением и быть осмотрительным.

Чтобы не проделывать путь в Тефзу порожняком, я собрал все деньги, какие только были в доме: свои сбережения, сбережения матери и часть наследства Фатимы, что составило четыреста динар, и купил на них четыреста клинков, самых обыкновенных, тех, что фессцы возят на продажу в Тефзу. Когда, вернувшись с базара, я гордо рассказал отцу о своем приобретении, он чуть было не разорвал на себе платье от отчаяния:

— Потребуется не меньше года, чтобы продать столько клинков в небольшом городе! А если люди узнают, что ты торопишься, у тебя купят по самой бросовой цене!

Он был прав, но делать было нечего, я уже объехал всех ремесленников и расплатился с ними. Пришлось заранее смириться с тем, что из первой поездки я вернусь в убытке. Успокаивал же я себя так: ремеслу не научишься, не запачкав рук или не потратившись.

Накануне отъезда матушка рассказала мне о слухах, ходивших по городу: в Тефзе было неспокойно, султан Феса собирался ввести туда войска, чтобы восстановить порядок. Однако вместо того, чтобы отбить у меня охоту ехать, эти разговоры лишь разожгли мое любопытство, да так, что на следующий день я выступил в путь до восхода солнца, даже не наведя никаких справок. Десять дней спустя я благополучно добрался до места. И угодил в гущу поднявшихся в Тефзе волнений.

Не успел я въехать в городскую черту, как меня со всех сторон окружили и стали осаждать, кто вопросами, а кто и угрозами. Я пытался сохранить спокойствие: нет, я не видел фесского войска на дороге, да, что-то слышал, но значения не придал. Пока я безуспешно пытался пробраться сквозь толпу, какой-то человек высокого роста, одетый как правитель, подошел ко мне. Толпа молча расступилась, пропуская его. Грациозным кивком он поприветствовал меня и представился избранным городским главой, после чего объяснил мне, что до сих пор Тефза жила по законам республики, управлялась советом, состоящим из знатных и почетных людей, не подчинялась ни султану, ни вождю кочевого племени, не платила ни налогов, ни податей и обеспечивала свое процветание благодаря торговле бурнусами, ценившимися в целом мире. Но с тех пор как между двумя противоборствующими кланами вспыхнула распря, сведение счетов стало обычным делом, так что для прекращения кровопролития совет постановил изгнать из города членов клана, явившегося зачинщиком происходящего. Желая отомстить, изгнанные обратились к султану Феса, обещая впоследствии перейти под его протекторат. Вот почему жители Тефзы с минуты на минуту ожидали нападения фесских войск. Я поблагодарил этого человека за разъяснения, назвал себя и цель своего приезда, а также повторил ему то немногое, что слышал об этих событиях, добавив, что не задержусь, только продам клинки и куплю бурнусы.