Анатолий Вишневский - Жизнеописание Петра Степановича К.

Петр Степанович приводил в пример Тихона Андреевича, своего харьковского знакомого. Тихон Андреевич много лет работал в Управлении Южной железной дороги, после войны его хотели назначить начальником отдела, но не назначили, потому что он оставался и даже, кажется, работал при немцах. Почему не эвакуировался? Как будто так легко было эвакуироваться?! И кто же думал, что немцы так быстро захватят Харьков! Тихон Андреевич так и остался старшим инженером, а начальником отдела назначили какого-то мальчишку, который не мог отличить вагон от паровоза. Чего же удивляться, что грузы все время опаздывают, а в Лозовой даже столкнулись два поезда!

Ну, а со старшим сыном все кончилось хорошо. Его руководитель дипломной работы, профессор Баренбойм, с кем-то там поговорил, и сына взяли на работу, несмотря на плен. Этот Баренбойм, по слухам, был большой дока в атомных делах, и с ним считались.

Теперь Петр Степанович был уверен, что его старший сын станет настоящим ученым, вроде Морейко. Это его радовало с точки зрения укрепления обороноспособности страны, и в то же время приятно было, что складывается уже династия ученых: он, Петр Степанович, – ученый-агроном и натурфилософ с широким кругозором, его сын – выдающийся физик, и, наверняка, будут внуки, которые полетят на Луну и дальше.

Старший сын был человек занятой, виделись они не так уж часто, больше общались письмами, и Петр Степанович всегда старался, чтобы его письма были содержательными, с научной подкладкой, а не просто бабскими разговорами про здоровье или кто что сказал. Например, сообщал он о незначительном событии – ремонте печи, но быстро с этого сходил на более серьезные вещи.

Тяга стала намного лучше, хотя теперь это уже не так важно. Позавчера выпал снег, но все равно у нас пахнет весной.

Я тебе очень рекомендую прочитать биографию академика В.И. Вернадского. Вернадский, как и ты, закончил в свое время физико-математический факультет (Петербургского университета) и специализировался на минералогии-кристаллографии. Но, не ограничиваясь этими двумя дисциплинами, Вернадскому пришлось создавать геохимию, изучать геологическую деятельность человека (да и не только человека, а вообще – флору и фауну). В общем, у Вернадского много описано о генезисах минералов и идей; о вечной жизни и бренности существования, о геологической деятельности человека, о химии жизни и т. д. Чего я тебе рекомендую этого Вернадского? Я с ним не сговаривался, ноу меня с ним здорово совпадают взгляды на окружающую природу. Разница только в том, что я дилетант, а Вернадский – классический ученый и опытник. Обязательно прочитай эту биографию.

Годика через два после начала работы в УФТИ старший сын женился, потом у него появилась дочка Леночка. Любовь Петровна всем показывала его карточку с девочкой на руках, но все-таки больше всего Петр Степанович был доволен, когда старший сын защитил кандидатскую диссертацию. Он рассказывал об этом сослуживцам и как бы невзначай говорил:

– Не знаю, сколько у нас на миллион населения приходится кандидатов наук. Надо будет поинтересоваться.

Как-то зимой Петр Степанович с осторожностью шел по улице, скользко было, а у него шнурок на ботинке развязался. Незнакомый прохожий говорит:

– У вас шнурок развязался, смотрите не упадите.

– Да вижу, вижу, – отвечает Петр Степанович с досадой. Конечно, видел, как не увидеть черный шнурок на белом снегу, да не хотелось на морозе останавливаться, и нагибаться стало трудно из-за боли в пояснице. Дошел до магазина и там уже, в тепле, прислонившись к стене, завязал потуже.

Такое не первый раз было, наверно шнурки стали делать никудышные. Но Петр Степанович воспринял это как знак свыше. Ему вот-вот должно было стукнуть 70 лет, и он принял решение, о котором и объявил Любови Петровне.

– Если я уже шнурки завязать не могу, так какой из меня работник? Надо уходить на пенсию.

На пенсию Петра Степановича проводили хорошо, Любовь Петровна все прекрасно устроила. Заведующая чайной несколько раз лечилась у нее в больнице, может и еще придется, так что она очень Любовь Петровну уважала. Условились с нею, что она закроет свое заведение на два часа раньше (правда, первую комнату, где буфет, она оставила открытой, на случай, если кто-нибудь придет из посторонних или там сигареты купить, но во вторую, большую, уже никого не пускала, повесила табличку «Спецобслуживание») и выделит продукты. Спиртное принесли с собой, заведующая не возражала. С поварихой договорились, что она сделает котлеты по-киевски, она когда-то работала в Харькове, в ресторане «Люкс», официанткой и знала всякие юбилейные тонкости.