Анатолий Вишневский - Жизнеописание Петра Степановича К.

Проведя ночь и день за изучением таинственных формул, Морейко, хотя и не до конца разобравшись в них, понял всю грандиозность изложенного в книгах замысла.

По мере ознакомления с записками, Федор Спиридонович все больше поражался простоте открытия талантливого Гриффина. Радио, пока человек не ознакомлен с сутью дела, кажется непонятным. Но какая простая штука радио, когда человек ознакомится с теорией и практикой его! Чем дальше читал Федор Спиридонович лежавшие перед ним книги, тем больше ему казалось, что тайна Гриффина настолько проста, что странно, как это ему, Федору Спиридоновичу, она раньше не приходила в голову. А если осуществить замысел Гриффина и внедрить практически! Если его повести по линии марксизма-ленинизма! Не по линии злоупотреблений и личной наживы, как мечтал сделать Томас Марвел, а в интересах построения социалистического общества!

К сожалению, эта правильная линия действия чуть было не пресеклась из-за того, что официант в пивной, где состоялась первая встреча Морейко с Робертом, подслушал их разговор, донес на них в полицию, и за ними, как это всегда бывает в Англии, установили слежку. (Петр Степанович очень заботился о том, чтобы читатель не сомневался в правдивости его рассказа и прекрасном знании автором тонкостей повседневной английской жизни и вообще всего того, что он описывал). Но новым друзьям удалось обмануть шпионивших за ними полицейских, и они приступили к выполнению разработанного ими плана. План этот, в двух словах, был изложен Петром Спиридоновичем следующим образом:

– Нам обоим следует выехать в Москву, где мой брат работает в одном из научно-исследовательских институтов Академии наук. Он ведает прекрасной медицинской лабораторией физико-химического уклона. Лучшего места для наших опытов не придумать! Электричества у него в лаборатории хватит, тайна опытов обеспечена, и брат будет отличным союзником.

Чтобы не внушать подозрений, выезжать в Москву надо было порознь: сначала Морейко, а потом, по его вызову, – Роберту. Надо было только подстраховаться на случай, если полиция не совсем прекратила слежку за ними. Морейко и здесь все продумал.

– В нашем полпредстве есть хорошая машинистка, и я с ней в прекрасных отношениях. Подмою диктовку она напечатает в нескольких экземплярах важнейшие для меня положения и выдержки из записок Гриффина, и тогда, если, паче чаяния, у нас похитят книжки или еще что-нибудь случится, останутся напечатанные на машинке копии важнейших материалов. Эти копии я дам членам нашей комиссии, что вместе со мной выезжают, а книги буду держать при себе.

Уже перед самым отъездом Морейко вписал в свою записную книжку более подробный план действий – по пунктам:

1. Посвятить в дело Бориса как брата; втянуть его с головой.

2. Уволиться с должности в совхозе и поступить сотрудником к брату в лабораторию, изменив фамилию, имя и отчество.

3. Детально изучить генеральные линии ВКП(б) по всем вопросам общей политики, после чего наметить план действий.

4. Усовершенствовать методологию Гриффина, привести в исполнение SKa и сделать портативные РКа – Борис поможет.

Было еще несколько пунктов, но уже чисто технических, мы их опускаем.

Возвратившись в Москву и отчитавшись в Наркомземе, Федор Спиридонович подал заявление об уходе с работы. В Наркомземе были удивлены и начали уговаривать Федора Спиридоновича изменить свое решение об уходе, пообещав предоставить ответственную работу в самом Наркомземе с хорошим окладом.

– Эх, чудаки! – думал Федор Спиридонович. – Что такое ваша ответственная работа перед проблемами, которыми я сейчас озабочен!

Теперь надо было посвятить в тайну книг Гриффина брата Федора Спиридоновича

Борис Спиридонович был старше брата на семь лет. Чертами оба брата сходны между собой, но Федор Спиридонович, подражая Кибальчичу, носил бородку и усы, а Борис Спиридонович сбривал на голове всю растительность, кроме бровей. Когда Борис Спиридонович надевал халат, колпак и натягивал предохранительные резиновые перчатки, то имел вид факира, а видевшие его непроизвольно проникались к нему уважением. Борис Спиридонович имел ученую степень кандидата медицинских наук, печатался в специальных журналах, пользовался авторитетом и был на хорошем счету как конструктор всяких усовершенствований, приборов и приспособлений, в том числе и в рентгенологии.

Замыслы Федора Спиридоновича нашли у старшего брата полное понимание.