Мариуш Вильк - Дом над Онего

Космозеро стоит на берегу одноименного живописного озера, на северо-западе от Великой Губы (от нас — …надцать верст). Одно из немногих невымерших сел Заонежья. Первое упоминание о нем встречается в книгах податей 1563 года. В начале XX века там в 63-х домах жило 460 человек. Самым выдающимся был дом Михея Абрамова, известного иконописца из Выгореции и отца не менее знаменитого в Заонежье художника — Ивана Михеевича. Абрамов построил свой дом в 1899 году в стиле так называемого заонежского модерна (кстати, в том же стиле построен мой дом в Конде Бережной): двухэтажный, с мансардой, балкон с балясинами, на навесе белые звезды на голубом фоне, зеленые и голубые наличники, имитирующая камень обшивка. Сегодня в Космозере доживают свой век старики. На лето к ним приезжают из города дети и внуки. Дом Абрамова разобрали в 1965 году и перевезли к нам в Великую Губу. Однако собрать обратно, каким он был, — не сумели.

Когда-то в Космозере был целый ансамбль сакральных сооружений: две церкви — Успенская и Александра Свирского, колокольня и ограда, как когда-то говорили — огороженный погост. Не стану вдаваться в описание деталей конструкции — кому это сегодня интересно (кроме специалистов, которые читают другую литературу), замечу лишь, что в последний раз космозерский ансамбль целиком сфотографировал лейтенант Ларе Петтерсон в 1942 году, во время финской оккупации Заонежья. Вскоре Успенская церковь и колокольня сгорели. До наших дней сохранилась только церковь Александра Свирского, отреставрированная в 1970-е годы. От ограды не осталось и следа. Теперь там под сенью берез пьет пиво молодежь.

Кстати, несколько слов о лейтенанте Петтерсоне — это любопытнейший персонаж в истории Заонежья. Сакральной архитектурой Карелии он заинтересовался в 1930-е годы, изучая историю средневековой архитектуры в университете в Хельсинки. Когда Заонежье заняли финны, молодой лейтенант вместо того чтобы приставать к карельским девкам да мародерствовать, принялся фотографировать церкви и часовни оккупированной страны, словно предчувствуя, что им недолго осталось. За полтора года — с седьмого октября 1942-го до пятнадцатого июня 1943-го — он снял 242 достопримечательности (из них осталось 32). Сегодня эти 1640 фотографий представляют собой бесценный, а зачастую и уникальный материал для исследователей стариной архитектуры Заонежья. Глядя на зимние фотографии Космозера, невольно задумаешься — кто тут оккупант, а кто абориген.

На праздник в Космозеро съехались толпы местных жителей. Из столицы Карелии прибыл поэт Иван Костин [82] Иван Алексеевич Костин (р. 1932) — писатель. , родом из Хашезера, шеф земляческой организации «Земля Заонежья». Из Марциальных Вод явился поэт, художник и ономаст Слава Агапитов, родом из Ламбасручья, с женой. Археолог Ольга Сазонова (родом из Космозера) и Валентина Кузнецова [83] Валентина Павловна Кузнецова — старший научный сотрудник фонограммархива Института языка, литературы и истории КарНЦ РАН. , этнограф, автор известной книги о свадебных обрядах Заонежья. А также пресса, радио и телевидение. Мэр Великой Губы и представитель мэра Медгоры. Делегация петрозаводского ремесленного цеха и представитель министра культуры. Всех не упомнишь. Я-то больше всего обрадовался Саше Лив-Семплеру из «Ва-Та-Ги». И его жене — Оле.

— Ну, за эпос! — Саша подал мне бутылку украинской горилки. — Выпьем за эпос!

Мы уселись под березой, прямо на мох, на пригорке — на лугу как раз выступал Иван Костин. Сперва долго плакался насчет Земли Заонежья (в духе здорового регионального шовизинма), потом еще дольше бубнил свои стихи. После Костина на луг вышел хор из Медвежьегорска, затем — капелла баянистов из Фоймагубы и сводный хор Толвуи и Шуньги, наконец подошла очередь наших бабушек из Великой Губы. Их лихие куплеты заставили нас бежать за пивом в магазин близ церкви Святого Александра Свирского.

— Пир во время чумы, — с горькой улыбкой заметила Сазонова, которую мы встретили у магазина, — вчера тут ребенка мотоциклом сбили. Насмерть. Пьяный. А сегодня — праздник…

Профессорша уже не могла остановиться, заговорила про три бича Заонежья — вырубку леса, добычу шунгита и уран.

— Лес, — рассказывала она, — сами видите, гуцулы у нас рубят. Сползли со своих Карпат, на наш лес им начхать, это ведь не их. Пройдут по мандере, точно древолом, половину оставят гнить… и повсюду их следы видны — лужи бензина от КамАЗов.

— А шунгит? — спросил я.