Дуглас Кеннеди - Пять дней

— Думаете, сегодня мы встретим здесь Петера Лорре? [16] Петер Лорре (1904–1064) — австрийский и американский актер театра и кино, режиссер, сценарист. В фильме «Касабланка» исполнил роль мелкого преступника Угарте.

— Ну, поскольку его застрелили в третьей части…

— А вы неплохо знаете кино.

— Не то чтобы… хотя, как и всем, «Касабланка» мне нравится.

Метрдотель спросил нас, с какой целью мы пришли: поесть, выпить или справиться о разрешении на выезд из Касабланки.

— Только выпить, — ответил Ричард.

— Очень хорошо, месье, — сказал официант с французским прононсом в манере Питера Селлерса. [17] Селлерс, Питер (1925–1980) — британский актер. Наибольшую известность ему принес образ придурковатого инспектора Клузо в фильме Блейка Эдвардса «Розовая пантера» 1963 года и его продолжениях.

Едва нас усадили в кабинку — с навесом, как бедуинский шатер, — Ричард, закатив глаза, произнес:

— Простите. Если б я знал, что это тематический бар…

— Есть темы похуже «Касабланки». Слава богу, что вы меня не в «Хутерс» [18] «Хутерс» (Hooters) — торговая марка двух американских частных ресторанных сетей: Hooters of America, Incorporated (базируется в Атланте) и Hooters, Incorporated (базируется в Клируотере). Само название ресторана в английском языке имеет двоякий смысл: с одной стороны, это сленговое название совы (отсюда и сова на логотипе), с другой — сленговое название женской груди (сиськи); также hooters созвучно с американским разговорным словом hooker (проститутка). Целевой клиентурой являются мужчины, поэтому основой имиджа является сексапильность официанток. привели.

— Не совсем в моем вкусе.

— Рада это слышать.

— Но если вы предпочитаете пойти куда-то еще…

— И лишить себя возможности вкусить очарования Марокко прямо в Кембридже?

— Я никогда не был в Северной Африке. И вообще нигде не был за пределами США и Канады.

— Я тоже. А в юности я всегда говорила себе, что буду много путешествовать, значительную часть своей жизни проведу в дороге.

— И я себе такое говорил.

— Вот сейчас смотришь на все это… Смешно. А помнится, когда мне было четырнадцать и я переживала обычные бзики переходного возраста — с мамой тогда отношения жутко разладились, — я ей заявила однажды, что вступаю во Французский Иностранный легион… Потому что я как-то посмотрела по телевизору один старый фильм с Лорелом и Харди, в котором они попадают в Иностранный легион…

— «Сыновья пустыни».

— А говорите, что ничего не знаете о кино.

— Лишь обрывки бесполезной информации, вроде этой.

— В общем, я поступила так, как поступают дети, разозлившись на своих родителей. Вытащила из шкафа сумку, подсчитала свои сбережения из карманных денег, накопленные за минувшие месяцы, подумала, на каком автобусе добраться до Нью-Йорка, прикинула, хватит ли мне на билет до того места, где тогда стоял Иностранный легион…

— Скорей всего, в Джибути, — сказал Ричард.

— А где это Джибути?

— Где-то в Сахаре.

— Откуда вам известно, что в то время Иностранный легион стоял в Сахаре?

— Прочел в одной статье в «Нэшнл джиографик». С детства подписывался на этот журнал. С него и начались мои мечты о путешествиях. Со всех тех любопытных статей с красочными иллюстрациями — о Гималаях, бразильских дождевых лесах, Внешних Гебридских островах.

— Излюбленные пустынные места дислокации французского Иностранного легиона?

Он снова улыбнулся, подтвердил:

— Точно. Оттуда я и знаю, где находится Джибути.

— По-вашему, фильм с Лорел и Харди снимался там? — спросила я.

— А знаете, вы сообразительны.

— Никогда не считала себя таковой.

— То есть вам никто не говорил, что вы умны?

— Ну, кто-нибудь из учителей, профессоров — от случая к случаю. А так…

— Вы — умная женщина.

— Теперь вы пытаетесь мне льстить.

— Вы не любите лесть? — спросил он.

— Конечно, мне нравится, когда мне льстят. Просто… думаю, я этого не заслуживаю.

— С чего так?

— Вам не кажется, что вы излишне любопытны?

Его плечи вдруг опустились, он снова стушевался, с виноватым видом отвел глаза. К своему огромному удивлению, я осознала, что меня это больше не раздражает. Скорее я ему сочувствовала — сочувствовала, потому что слишком хорошо понимала его состояние: я тоже испытывала смущение и неловкость от собственной роли в общей картине жизни.

— Простите-простите, — извинился Ричард Коупленд. — Ну вот, опять я сначала говорю, потом думаю.