Зархуна Каргар - Зари. Мне удалось убежать

Хоть я и не могла видеть лица Насриин, я знала, что когда-то она была красивой, но тяжелая жизнь наложила на нее свой отпечаток. Я почувствовала, как между нами возникла невидимая связь.

— Зари, дорогая, с той минуты я не знала счастья. Я больше не могла видеться с матерью, а украшения, которые Абдулла дарил мне, остались в родительском доме. У меня даже не было с собой запасной одежды. В тот день моя душа погибла, но я все еще любила Абдуллу, несмотря ни на что, и боль из-за разлуки с ним была просто невыносимой. Так началась моя новая жизнь, которая не принесла мне ничего, кроме горя и страданий.

Я спросила Насриин, видела ли она Абдуллу после этого и встречалась ли со своими родителями.

— Мои родственники считали меня плохой, потому что я полюбила мужчину. Я до сих пор люблю его, и если они услышат это интервью по радио, я хочу, чтобы они знали, что мои чувства остались прежними, несмотря на разлуку с любимым. Я до сих пор помню его улыбку.

Затем она продолжила рассказывать о своем браке:

— Меня привезли в дом этого мужчины — темную хибару на окраине Кабула, и я оказалась вдали от всех, кто был мне дорог. Этот мужчина, так называемый муж, изнасиловал меня той ночью. Но к тому моменту я уже перестала что-либо чувствовать, мое сердце будто окаменело. Но я никогда не забуду Абдуллу и надеюсь, что он женился на хорошей женщине и прожил счастливую жизнь.

В новой семье я стала рабыней. Я готовила мужу еду, а сама получала лишь объедки. Я должна была приносить ему гашиш. Время от времени он зверски избивал меня, если я не успевала вовремя подать ему чай или наркотики. Я мечтала лишь об одном: поскорее умереть. Но сейчас я уже постарела. Моя жизнь бессмысленна, и я просто жду, когда она закончится. Это конец моей истории.

Я выключила диктофон, размышляя о Насриин и ее исковерканной жизни. Я представляла ее четырнадцатилетней девочкой, счастливой и наивной, и думала над тем, как мне лучше подать эту историю. Когда рассказ Насриин наконец вышел в эфир, многие из моих коллег-афганцев стали делать язвительные замечания относительно него. Один из них сказал, что нет ничего удивительного в том, что случилось с этой женщиной, ведь она влюбилась в столь юном возрасте. Я не знала, что ответить. Мне Насриин казалась обычной девочкой, которая полюбила мальчика. Со многими в ее возрасте такое случается. Ее любовь была невинной, и я полагаю, что Насриин не сделала ничего плохого, вняв зову сердца, но цена, которую она заплатила за это, была слишком высока.

В большинстве стран женщин не обвиняют в том, что они испытывают к кому-то нежные чувства. На отношения между мужчиной и женщиной не накладываются какие-либо ограничения, и спустя какое-то время они понимают, хотят они создать семью или нет. Их дети по примеру своих родителей стараются выбрать хорошего человека для совместной жизни. Но даже живя в Великобритании, мне приходилось выслушивать насмешки моих коллег-афганцев. Я ничего не отвечала им, предпочитая промолчать. Хоть я и переехала в демократическую страну, я работала вместе с мужчинами-афганцами, поэтому не могла защитить Насриин, иначе они решили бы, что я использую радио для того, чтобы призывать женщин вести себя неприлично. Все, что я могла, — это молиться, чтобы Насриин стала последней девушкой, с которой поступили так жестоко.

Ее история научила меня тому, что, где бы ни жила афганская женщина, она не может открыто говорить о своей любви к мужчине. Такой поступок покрыл бы всю семью несмываемым позором. А если афганка будет встречаться с человеком, за которого собирается выйти замуж, ей придется выслушивать нескончаемые упреки. И даже будучи достойной женщиной, для афганцев она все равно будет развратницей, шлюхой.

За последние годы я познакомилась с несколькими афганскими женщинами, которые встречались с мужчинами, но об их отношениях знали лишь самые близкие друзья, большинство из которых не были афганцами. Эти женщины живут двойной жизнью — когда они находятся далеко от дома, они ведут себя как жительницы стран с более развитой демократией, но дома они становятся обычными афганскими женщинами, которые не разговаривают о мужчинах, не гуляют с друзьями и не пытаются связать свою судьбу с любимым человеком. Лично я считаю Насриин очень храброй, потому что ей хватило смелости рассказать матери о своих чувствах. Даже мне сложно говорить о том, что я чувствую, хотя я не завишу от своих родителей материально и живу в Великобритании, а не в Афганистане. Я восхищаюсь ее поступком, ведь она жила в очень консервативном обществе, в отличие от меня.