Дэвид Лодж: Хорошая работа

С тех пор и экономика, и внешний вид этого района сильно изменились. Залежи угля и железной руды были выработаны, или их разработка стала невыгодной, и, как следствие, пошла на убыль выплавка. Но те отрасли, в основе которых лежит литье, ковка, инженерные разработки, т. е. все то, что в просторечии называется «металлургия», — эти отрасли расширялись и множили свои предприятия до тех пор, пока их заводы не сомкнулись стена к стене и не слились с разраставшимися пригородами Раммиджа. В результате сокращения объемов производства в тяжелой промышленности и использования новых источников энергии воздух заметно очистился, хотя теперь атмосферу сильно загрязняют выхлопные газы машин, снующих по дорогам, которыми окружен и прорезан весь этот район. В наши дни Темный Пригород едва ли заметно темнее соседствующего с ним города, да и на пригород он похож мало. Иностранные туристы считают, что этот район получил свое название не из-за загрязненности воздуха, а по внешности большинства его обитателей, иммигрантов из Индии, Пакистана и стран Карибского бассейна, перебравшихся сюда во время промышленного бума 50-х и 60-х годов, когда здесь было навалом рабочих мест. Теперь же именно они и стали основными жертвами безработицы.

Как-то очень уж скоро пришло время съезжать с магистрали и спускаться на улицы поуже, битком набитые светофорами, объездами и развилками. Это Западный Уоллсбери — район, где преобладают мелкие и крупные, старые и новые заводы. Многие из них стоят, другие и вовсе бесхозные — они смотрят на мир сквозь окна с битыми стеклами. В последние годы судебные тяжбы и закрытия заводов опустошили этот район, и его улицы обезлюдели. После того, как в 1979 году пришли к власти тори, которые позволили курсу фунта стерлингов подняться за счет бедственного положения «Норт Си Ойл» в начале 80-х годов и то ли сделали британскую экономику беззащитной перед лицом иностранной конкуренции, то ли (как считают многие) повысили ее эффективность (Вик склоняется к первой точке зрения, но иногда, под настроение, признает и вторую) — так вот, после этого треть инженерных компаний в Вест-Мидландс закрылась. Нет ничего более жалкого и плачевного, чем вид закрывшегося завода. Уж кто-кто, а Вик Уилкокс это знает: в свое время он сам курировал закрытие заводов. Завод подпитывается энергией от собственной работы, воя и грохота станков, лязга металла, беспрерывного движения сборочных конвейеров, быстрой смены бригад, свиста аэродинамических тормозов, рычания моторов подвозящих сырье фургонов — у одних ворот и вывозящих готовую продукцию — у других. Стоит положить всему этому конец, и вокруг становится тихо и пусто. Остается только огромное дряхлое здание, в котором холодно, грязно и неуютно. Будем надеяться, что с «Принглс», как говорят, ничего подобного не случится. Будем надеяться…

Вик уже почти добрался до своего завода. Вот над выцветшей витриной горит алая неоновая надпись «Сауна Сюзанны» — постоянная тема невинных шуток на работе у Вика. Для него самого это всего лишь удобный ориентир. Через сто ярдов он сворачивает на Кони-лейн, минует «Шопфикс», «Изоляционные материалы Аткинсона», «Битомарк», потом едет вдоль железнодорожных рельсов, которые тянутся по краю территории «Принглс», и наконец подъезжает к главному входу. Рельсы длинные, территория большая. В послевоенные годы, лучшие годы «Принглс», на компанию работали четыре тысячи человек. Теперь их меньше тысячи, и большая часть оборудования не используется. В некоторых зданиях и пристройках Вик не бывал ни разу. Дешевле дать им развалиться, чем сносить их.

У шлагбаума Вик нетерпеливо подает сигналы. В окошке появляется лицо охранника и расплывается в обворожительной улыбке. Вик сдержанно кивает в ответ. Небось газету читал, шельмец. Его предшественника по настоянию Вика выгнали перед Рождеством. Неожиданно вернувшись на завод среди ночи, Вик застукал его за тем, что он смотрел телевизор вместо того, чтобы смотреть на экраны мониторов, ведь именно за это ему платят. Судя по всему, этот ничуть не лучше. Может, стоит обратиться в другую охранную фирму? Вик берет себе на заметку: обсудить этот вопрос с Джорджем Прендергастом, директором по персоналу.

Шлагбаум поднимается, и Вик едет к своему персональному месту стоянки — возле главного входа в административное здание. Изучает статистику поездки по дисплею на панели. Расстояние: 9,8 мили. Время: 25 минут 14 секунд. Средний результат для утреннего часа пик. Затраты горючего: 17,26 миль/галлон. Неплохо, но было бы еще лучше, если бы не пришлось поставить на место ту зарвавшуюся «тойоту».