Дэвид Лодж - Хорошая работа

— Может быть, не все двери. Как бы там ни было, большое спасибо. Надеюсь, вы не простудились, — сказала Робин, давая понять, что теперь Уилкокс может уйти. Но он облокотился на раму, не давая Робин поднять стекло.

— Прошу меня извинить, если я был излишне резок во время совещания, — угрюмо произнес он.

— Все в порядке, — ответила Робин, хотя прекрасно понимала, что ничего не в порядке. Совсем не в порядке. Она теребила верхнюю пуговицу на куртке, стараясь не смотреть на Уилкокса.

— Иногда приходится ради интересов фирмы пользоваться не совсем честными методами.

— Я думаю, по этому вопросу мы никогда не придем к согласию, — сказала Робин. — Но сейчас явно не время и не место… — Боковым зрением она заметила человека в белом, который спотыкаясь бежал к ним по снегу. Интуиция подсказала Робин, что теперь ей тем более пора ехать.

— Что ж, вам действительно пора. Увидимся в следующую среду, да?

Но прежде, чем Робин успела ответить, мужчина в белом позвал:

— Мистер Уилкокс! Мистер Уилкокс! — Вик обернулся. — Мистер Уилкокс, вас срочно просят в литейный, — едва переводя дух, выпалил посланец. — У них там забастовка.

— До свидания, — быстро попрощалась Робин и подняла стекло. «Рено» сдвинулся с места, и всю дорогу до ворот его заносило на снегу то вправо, то влево. В зеркало заднего вида она следила за тем, как двое мужчин торопливо возвращаются в административный корпус.

— Обратная дорога была похожа на кошмар, — рассказывала Робин. — Настоящая пурга. Проезжая часть, как каток. Повсюду брошенные машины. Я ехала два с половиной часа.

— О Господи! — сочувственно воскликнул Чарльз.

— Я была вся измотанная и грязная. Ноги промокли, одежда провоняла этим отвратительным заводом, волосы все в саже. Больше всего на свете мне хотелось вымыть голову и долго-долго лежать в горячей ванне. И только я в нее погрузилась — проклятье! Кто-то позвонил в дверь. Ну, я решила не открывать. Я понятия не имела, кто это мог быть. А он все звонил и звонил. Тогда я подумала, а вдруг и в самом деле что-нибудь очень срочное? Короче, я больше не могла лежать в ванне и слушать этот чертов трезвон. Надела халат и спустилась. Угадай, кто это был.

— Уилкокс?

— Какой догадливый! Он был страшно возбужден, ворвался в дом, как ураган, даже ноги не вытер. А они были все в снегу, и на ковре в холле остались огромные мокрые следы. Когда я провела его в гостиную, он имел наглость все осмотреть и буркнул себе под нос, достаточно громко, чтобы я услышала: «Ну и бардак!».

Чарльз засмеялся.

— Ты должна признать, дорогая, что никогда не была самой аккуратной хозяйкой в мире.

— А я никогда к этому не стремилась, — парировала Робин. — У меня есть дела и поважнее домоводства.

— Разумеется, — согласился Чарльз. — Но вернемся к Уилкоксу. Зачем он приехал?

— Ну конечно, из-за Денни Рэма. Как только я ушла, тот немедленно поведал своим сослуживцам о планах руководства, и те устроили забастовку в знак протеста. Очень глупо с их стороны. Уилкоксу не составило труда выяснить, кто его заложил.

— Так Уилкокс примчался к тебе, чтобы высказать свои претензии?

— Не только претензии. Он потребовал, чтобы на следующее утро я приехала на завод и сказала Рэму и его друзьям, что я ошиблась, и его никто не собирается увольнять.

— Боже мой, какая наглость! Ты не могла бы чуть-чуть подвинуться?

Совершенно голая Робин, лежавшая в постели лицом вниз, перекатилась на середину кровати. Чарльз, тоже голый, встал на колени между ее раздвинутыми ногами, и налил ей на плечи и на спину ароматическое масло. Потом хорошенько закрутил крышку пузырька и тонкими чувствительными пальцами начал втирать масло в кожу на шее и плечах Робин. Чарльз приехал на выходные, впервые после дебюта Робин в «Принглс», и они провели этот субботний вечер как обычно. Сходили в кино, после чего отлично поужинали в дешевом восточном ресторанчике. Дома все начиналось с обычного массажа, плавно и незаметно переходившего в эротический. В сексе они ограничивались взаимной мастурбацией, и вовсе не из-за боязни СПИДа, который зимой 1986 года представлялся гетеросексуалам не более чем малюсеньким облачком на бескрайнем горизонте. Они руководствовались соображениями идеологическими и чисто практическими. Феминистки одобряли контрацепцию, но Робин решительно отказывалась от таблеток, потому что они вредят здоровью, а Чарльз терпеть не мог презервативы, ибо считал этот метод предохранения крайне неэстетичным (хотя Робин, как женщина продвинутая и свободная, всегда держала под рукой упаковочку — так, на всякий случай). В данный момент Робин и Чарльз находились на стадии массажа обычного. В спальне горел неяркий свет, было уютно и тепло — радиаторам помогал электрокамин. Робин подперла голову рукой, вертелась с боку на бок и беседовала с Чарльзом, глядя через плечо на то, как он гладит и массирует ее тело.