Дэвид Лодж - Хорошая работа

— Девушка? Что ты говоришь, Филипп? Девушка! У вас здесь что, одни кастраты? Ты хотел сказать: женщина. Или леди. Вам как больше нравится? — спросил он Робин, пожимая ей руку.

— Лучше всего — личность, — ответила Робин.

— Хорошо, личность. Ты не нальешь чего-нибудь этой личности, Филипп?

— Да, конечно, — спохватился несколько смутившийся Лоу. — Красное или белое?

— Может, чего-нибудь покрепче? — спросил Цапп, у которого в руке был стакан виски.

— Ну, да… э-э… конечно, если… — еще больше смутился Лоу.

— С удовольствием выпью белого, — спасла положение Робин.

— Всегда безошибочно определяю, что нахожусь в Англии, — сказал Моррис Цапп, когда Филипп Лоу ушел. — Потому что, оказавшись на вечеринке, сразу слышу это «красное или белое». Я даже думал, что это своеобразный пароль, как будто у вас все еще идет Война Алой и Белой Розы.

— Вы надолго приехали? — поинтересовалась Робин.

— Завтра лечу в Дубровник. Бывали там?

— Нет.

— Я тоже. Собираюсь нарушить правило никогда не ездить на конференции в коммунистические страны.

— Несколько нетерпимое правило, вы не находите? — спросила Робин.

— Дело не в политике, просто мне рассказывали страшные истории об отелях в Восточной Европе. Но, говорят, Югославия почти западная страна, вот я и решил рискнуть.

— Далековато вам придется ехать.

— О, у меня не одна конференция. После Дубровника поеду в Вену, затем в Женеву, Ниццу и Милан. В Милан у меня частная поездка, — уточнил Цапп, приминая кончики усов вверх тыльной стороной ладони. — Хочу повидаться со старым приятелем. Но все остальное — конференции. Бывали в последнее время на чем-нибудь интересненьком?

— Нет. К сожалению, в этом году пропустила конференцию университетских преподавателей.

— Если это то же самое, на чем я присутствовал в семьдесят девятом году, тогда вы правильно сделали, — сказал Моррис Цапп. — Я имею в виду настоящие конференции, международного масштаба.

— Я не могу себе этого позволить, — ответила Робин. — Наши фонды на загранпоездки сократили почти до нуля.

— Сокращения, сокращения… — проговорил Цапп. — Здесь все только об этом и говорят. Сначала Филипп, потом Басби, теперь вот вы.

— Такова сегодняшняя жизнь британских университетов, Моррис, — включился в беседу Филипп Лоу, передавая Робин ее бокал с тепловатым вином. — Все свое время я просиживаю на заседаниях разных комиссий, где мы обсуждаем, как нам реагировать на сокращения. За последние несколько месяцев не прочитал ни одной книги. Где уж тут говорить о том, чтобы ее написать…

— А я как раз это сделала, — заметила Робин.

— Прочитала или написала? — уточнил Моррис Цапп.

— Написала. Точнее, пока три четверти книги.

— Ох, Робин, — вздохнул Филипп Лоу, — вы пристыдили нас всех. Что мы будем без вас делать? — И он зашаркал прочь, сокрушенно качая головой.

— Вы уезжаете из Раммиджа, Робин? — спросил Моррис Цапп.

Она объяснила ситуацию.

— Как вы видите, — подытожила Робин, — эта книга очень важна для меня. Если в ближайший год где-нибудь появится свободное место, я постараюсь получить его, уже имея на счету две книги.

— Вы правы, — кивнул Цапп. — В этой стране найдется тьма профессоров, у которых гораздо меньше публикаций. — И он посмотрел туда, где стоял Филипп Лоу. — О чем ваша книга?

Робин рассказала. Моррис Цапп вкратце расспросил о содержании и методологии. Между ними, как в перестрелке, летали имена маститых критиков и теоретиков феминистской литературы: Илэйн Шуолтер, Сандра Гилберт, Сюзан Губер, Сусанна Фелман, Люс Ирригарэ, Катрин Клеман, Сюзан Сулейман, Мик Бол. Моррис Цапп читал работы всех этих авторов. И даже порекомендовал ознакомиться со статьей в последнем номере «Поэзии сегодня», которую Робин еще не видела. Под конец он спросил, договорилась ли она о публикации ее книги в Америке?

— Нет, мои издатели сами договаривалась с американскими коллегами насчет моей первой книги — о рабочем романе. Думаю, что так же будет и на этот раз.

— Кто ваши издатели?

— Ликки, Виндраш и Бернштейн.

Моррис Цапп состроил гримасу.

— Это ужасно. Неужели Филипп не рассказывал вам, что они с ним сделали? Потеряли все экземпляры, которые отправляли на рецензии. Прислали их только через год.

— О господи! — всплеснула руками Робин.

— В Америке ваш тираж разошелся?

— Точно не знаю. По-моему, не очень.

— Я сотрудничаю с издательством Эйфорийского университета, рецензирую рукописи, — сказал Моррис Цапп. — Пришлите мне распечатку, я посмотрю.