Мариуш Вильк - Волок

На обратном пути сквер (там, где улица Советская переходит в Дзержинского), а в нем пивной ларек, круглосуточный, столы под открытым небом и молодежь — местная шпана. Толстый азербайджанец (а может, грузин?) продает шашлыки. Ревет музыка. Неподалеку воняет сортир, в траве валяются одноразовые шприцы.

Чем дальше от сквера, тем музыка глуше, и наконец мне начинает слышаться тот рефрен:

При дневном свете Медгора проигрывает. Ну, провинциальный городок, сколько я таких повидал в своих скитаниях по русской глубинке. Улицы кривые, дома некрасивые, люди серые, на лицах — усталость… И повсюду грязь, которую путешественники прошлого называли пятой стихией Руси. Растаяли где-то манящие фантомы и ночные призраки, и даже черемуха днем меньше благоухает. Лишь яркие витрины круглосуточного магазина (местной «малины») — реклама пепси и сникерсов — здесь в новинку. А также здание в «новорусском» стиле на улице Советской. Ночью я его не заметил, потому что стоит в стороне, за забором, ни дать ни взять храм — красного кирпича, с крылечками, сводчатыми галереями, не законченный.

— Уж не церковь ли вам тут строят? — обращаюсь я к случайному прохожему.

— Какая церковь, елки-палки! — возмутился тот. — Коммерческий банк хотели открыть. При Гайдаре отгрохали, буквально за пару месяцев, а как Егор Тимурович вылетел из правительства, так и они прогорели. Поставили забор и сбежали.

Кто бы мог подумать, что в 1930-е годы Медгора была столицей Беломорско-Балтийского комбината, созданного в 1933 году, сразу после окончания строительства Канала? ББК занимался колонизацией и эксплуатацией территорий, прилегающих к водной трассе. Его владения простирались от Петрозаводска до Мурманска и охватывали добывающую, энергетическую, лесную и деревообрабатывающую промышленность, а также фабрики, мастерские и цеха, железнодорожные ветки, верфи, порты, судоходство, рыбные ресурсы и лесное зверье. Другими словами, ББК не только поглотил всю Карелию, но и административную власть в ней перехватил. Поистине государство в государстве.

Население этого государства различалось по статусу и привилегиям. Как на Руси, где и рабы были, и смерды, и холопы, так и в ББК жили зэка и спецпоселенцы, административно-ссыльные, вольноссыльные и туземцы… А владели всем этим чекисты, то есть бояре советского образца. При этом зэка жили не так плохо, в худшем положении находились спецпоселенцы, сосланные с семьями под надзор ББК, эти не имели даже лагерного продовольственного пайка. Все мечтали о Медгоре.

Медвежья Гора была наиболее привилегированным местом Белбалтлага, который, в свою очередь, относился к числу наиболее привилегированных лагерей СССР. Вокруг Медгоры, в радиусе двадцати пяти — тридцати километров, разместилось несколько десятков мануфактур различного типа: от швейной мастерской и мебельного цеха до бойни и молочной фермы, где несколько тысяч зэка работало на нужды «столицы» (только оранжереи совхоза Вичка тянулись на два гектара). В самой Медгоре, к югу от железнодорожного вокзала, размещался вольный поселок — там были бар, клуб, базар и магазины с отличным снабжением, «Госспирт» и «Торгсин». Словом, все как полагается. На берегу озера (неподалеку от места нашего пребывания) находился центр «Динамо» и буфет с ценами кооператива ОГПУ (то есть почти даром), лодочная станция и прокат пляжных корзинок. Солоневич описал, как однажды встретился там с тов. Успенским, в то время уже начальником Белбалтлага. Оба голышом на пляже попивали коньяк со льдом под аппетитный хлодник [28] Хлодник (от польск. chlodnik) — холодный суп, разновидность окрошки. и обсуждали детали лагерной спартакиады, которую было поручено организовать Солоневичу (зэка, статья 58). Как это возможно, скажете — начальник лагеря и зэка на пляже? Голышом? Не может быть!

Подобным образом, вероятно, рассуждали читатели британской газеты в гротескном фарсе «Mister Stupid», поставленном в лагерном театре. Его главный герой, лондонский корреспондент, прилетает в Белбалтлаг, чтобы найти здесь подтверждение слухам о бесчеловечном отношении к узникам. И попадает на съезд передовиков производства в Медгоре, где зэка потчуют бутербродами с икрой. Когда он сообщает об этом в свою газету, в Англии думают, что бедняга спятил. Ха-ха! Николай Анциферов, сидевший вместе с другими зэка в зрительном зале, вспоминал потом, что самым смешным было то, что на съездах передовиков производства и в самом деле подавали бутерброды с черной икрой. Ха-ха!